Великолепный и сексуальный
Шрифт:
– Да. Могу. Но как бы ни смешно это звучало, мне совершенно не хочется.
Хоть он и говорил непринужденно и спокойно, Мэдди вдруг стало трудно дышать, потому что его серые глаза блестели словно раскаленный металл.
– Где ты научился так драться? – спросила Мэдди.
– А ты где?
Она прикусила язык. Промолчал и Броуди. Прекрасно. Вот и их жизненные пути сошлись в одной точке.
Броуди пересек коридор с Мэдди на руках, словно она была легче пушинки. После операции она действительно потеряла в весе и пока не вернула себе прежнюю форму, но даже понимая, что, возможно, никогда не восстановится полностью, все же не оставляла надежды.
– Это явно выходит за рамки служебного долга.
– Может, благодаря этому я могу рассчитывать, что ты проявишь хоть немного благодарности? – отозвался Броуди.
– Я не испытываю благодарности. Должно быть, тебя вывели из себя те несчастные, которые временно меня заменяли.
– Все они держались достойно. Никто не спорил и не пререкался со мной целыми днями по любому поводу.
– И все же ты всех их уволил.
Броуди не ответил, да Мэдди и не знала, что ожидала услышать. Признание, что он скучал по ней? С тем же успехом она могла бы дожидаться приглашения отправиться на Луну.
– Я могу идти сама.
Броуди скользнул взглядом по лицу Мэдди и остановился. Дышал он на удивление ровно.
Она начинала его ненавидеть.
– Думаю, твоя спальня здесь. Отсюда ты наблюдала за мной, когда я приехал, верно? А может, и злорадно посмеивалась, посылая свою сестру, вместо того чтобы самой спуститься к дверям.
– Я не смеялась.
Броуди снова посмотрел на нее с тем же непроницаемым выражением лица.
– Где твой бандаж для плеча?
– Физиотерапевт сказал, что я могу обходиться без него, если нет болей.
– Но сейчас у тебя болит плечо.
– Да, потому что один идиот решил побороться со мной.
– А кто та идиотка, что достала нож? – Прежде чем Мэдди успела возмутиться на оскорбление, Броуди продолжил язвительным тоном: – Нож. Ты наставила на меня дурацкий нож, будто я преступник.
– Меня всего месяц не было на работе, а ты совсем перестал следить за словами.
– Шесть недель.
– Что?
– Тебя не было на работе полтора месяца, и у тебя все еще не прошли боли.
Броуди внезапно замолчал, а затем прижался лбом ко лбу Мэдди. Он стоял неподвижно, но девушка чувствовала, как напряжено его сильное тело. На мгновение они оба замерли, объединенные горьким чувством обманутых надежд.
– Ты меня убиваешь, – прошептал Броуди. – Ты это понимаешь?
Горечь и боль в его голосе остудили гнев Мэдди. Вытянув руку, она погладила его по щеке.
– Ты не виноват.
– С тобой не должно было случиться такое.
– Это не твоя вина, Броуди.
Отворив плечом дверь спальни, Броуди замер на пороге при виде уютного гнездышка девушки-ковбоя, отделанного кожей и розовым кружевом.
– Это твоя кровать?
О господи, Мэдди совсем забыла про спальню.
– Кровать не моя.
– Она розовая, – потрясенно произнес Броуди, стоя с ошалелым видом, который вывел Мэдди из себя. – И вся в кружевах.
– Я ее не выбирала.
Броуди обвел глазами огромную кровать с балдахином, заваленную горой подушек, и дорогое постельное белье с розовой кружевной отделкой.
– Это…
– Похоже на слащавую картинку из женского журнала. Знаю. У меня болит плечо и рука, а не ноги, Броуди.
Он медленно, словно зачарованный, подошел к розовому ложу. Спинкой кровати служили старые дубовые ворота амбара, покрытые темным лаком. Чуть выше на стене висело свернутое лассо.
– Ух ты!
Мэдди нетерпеливо дернулась, и Броуди медленно, осторожно опустил ее на середину кровати. Ей пришлось напомнить себе, что она изображает слабую больную девушку, чтобы спровадить Броуди подальше. Но труднее всего оказалось разыграть беспомощность, показать, будто у нее нет сил даже на то, чтобы залезть под одеяло.
– Тебя окружают горы розовых подушечек. – Броуди казался смущенным. – И целые тонны кружев. Тебя.
Ей не следовало держать себя в руках, и все же Мэдди обиделась.
– Это нелепо, я понимаю.
– Нет, это…
– Я не выбирала эту обстановку, понятно? – Мэдди готова была убить Броуди, если он улыбнется.
– Ясно. – Губы его чуть дрогнули, но он не сдержал улыбку. Слава богу, ему удалось подавить ее. – Твоя сестра живет здесь с тобой?
– Вроде того.
– Почему ты никогда не говорила нам, что у тебя есть сестра?
«Нам». То есть ему, Ноа и Шейну. Наверное, Броуди выбрал это слово, желая дистанцироваться, подчеркнуть, что он всего лишь коллега, не больше. Что ж, это вполне устраивало Мэдди.
– А зачем мне было говорить? Разве то, что у меня есть сестра, как-то сказывалось на моей работе?
– Мэдди…
Легкий укор в голосе Броуди смутил и внезапно обезоружил Мэдди, словно с нее сорвали одежду. Закрыв глаза, она безвольно раскинулась на подушках. Ей не пришлось притворяться, она действительно чувствовала себя слабой. И глупой. Ужасно глупой.
– Прости, я не привыкла, чтобы кто-то…
– Заботился?
– Да.
– Что ж, по крайней мере, ты знаешь, что мне есть до тебя дело. Будем считать это добрым знаком. Если бы я мог уговорить тебя не отталкивать меня…
Господи, Мэдди и сама знала, что виновата.
– Извини. Об этом я тоже жалею. И прости, что я сказала, будто мы не друзья. – В глазах Броуди засветилась радость и согрела бы душу Мэдди, если бы не горькая мысль об отъезде. Навсегда. – Я устала, – прошептала она, подавив ком в горле. – Мне нужно отдохнуть.