Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
и про турмов и про огнистую землю, а сейчас все кажется видением. С головой, как
с жезлом – не метнешь за день пару молний, камень в навершье начинает блекнуть, ралисту мутнеет. Приходится каждый день натирать до блеска, да поджаривать
перепелов и прочую живность. Корво виду не подает, но волхв то знает, что
рыжебородый побаивается всего запредельного. Даже жареного змея жрал с
опаской, хотя волхв натер травками, чтобы яда не было. Акудник усилием разорвал
закручивающийся
– Кто может поведать нам, где царство?
Мужчина задумался, взгляд покрыла пелена, волхв мог бы поклясться, что
слышит скрежет извилин.
– В Турмаге лишь один вход. С виду широкий и открытый, но это лишь
иллюзия безопасности. После черноволосого мага, и без того злобные жители
совсем обезумели. Говаривают, что у них и души окаменели. Жаждут жизни, и от
этого все живое раздирают, лишь бы смочить тела кровью. За первыми вратами
начинается внешний двор. Там живут каменные турмы, не утратившие
человеческую душу. Найдете рынок, кров. Не будете вмешиваться в их дела –
останетесь невредимы. За вторыми вратами – средний двор. Это обитель железных
турмов, злобных, бездушных тварей. Когда-то именно они подняли восстание, умертвляли ни в чем не повинных крестьян, насиловали женщин, поедали детей.
Сотни мародеров, воров, воинов зарились на сокровища тех мест, но никто не
возвратился в здравом уме. Сейчас ими правит проклятый король Зуритай –
заставил добывать железо и золото. За средним двором по преданиям идут врата
внутреннего двора. Ни маги, ни волхвы, ни герои не возвращались оттуда. Никакая
магическая сила не смогла пронзить облако тьмы, нависшее над той местностью.
Ходят слухи, что проклятый король копит силы, чтобы перевоплотиться в темного
бога. Каких стражей там он поставил, я не знаю. Возможно, его обитель охраняют
огнистые турмы – этих тварей уже лет двести, как никто не видел.
Пармен почесал затылок.
– А нам с твоих баек что? Где царство-то?
Волхв негодующе огрел парня взглядом. Тот пожал плечами – а чего баить то?
Фемист продолжил, не заметив укора:
– Есть легенда. Раньше жил маг-мудрец, под его дланью покоились эти земли.
Они были плодородны, люди веселы, а животные тучны. Послушать его речей, да
испросить совета стекались ото всех краев земли. Рек он мудро, каждый получал
свой ответ. Однажды испросили совета четыре брата… – хозяин осекся. – Долгая
это история, смотрю, крестьянин ваш уже коров во сне доит. В общем, совет
братьям не помог, они убили друг друга, и еще с три сотни человек положили. Маг
тот огорчился и в гневе создал кольцо, в которое вложил свою мудрость. Вот только
перестарался – вложил все без остатка.
духом, вся его жизнь в кольце, что храниться за дверью в Аваддон. Если до кольца
добраться, можно узнать все великие тайны. Это уже после на трон сел король, в
город стали свозить преступников и темная магия заполонила эти края.
Авенир терпеливо выслушал:
– Ну а…
– А Веллоэнс? За горами надо искать, в южных землях. Тропка от вторых врат
ведет, кроки у меня наметаны – срисуете.
В комнате воцарилась тишина, только за шторой хныкал ребенок. Низкий
голос Корво прервал молчание:
– Благодарствуем за ужин, хозяин. А дрыхнуть куды? Завтра же на смерть
идем, хоть выспаться последний раз.
Димехра проводила гостей в опочивальню. На каменных палатях уложены
ковры с подушками и одеялами. Корво улегся и через минуту по комнате
громыхнул раскатистый храп. Авенир сел под окно, длань исчезла в суме и
выудила кожаную книгу. Волхв листал страницы, морщился. Наконец,
пробормотал что-то, щелкнул пальцами – камень в обруче тускло засиял. Пармен
ушел в умывальню, прихватив кинжал и полотенце. Выползла ночь, зловеще
черная, ни луны, ни звезд. За окном слышалась возня, скрежет, раздавались тупые
удары – будто на каменья падала великанская дубина.
Бывший бродяжка осторожно шагал по ступеням. На лице нависали крупные
соленые капли, градом катились по щекам, щипали глаза. Придя в умывальню, припал к бочонку. Пил жадно, гулко глотая, кадык ходил мощно, словно норовил
сорваться с горла. Наконец, разогнулся, шумно выдохнул. Отер рукавом
посиневшие губы. Набрал пригоршню воды, плеснул в лицо, огляделся. Пол
выстлан прелым сеном, спят в просторных стойлах кони. Пармен присел, расстелил
холстяную рогожу. Холодное лезвие распороло кожу на руке легко – так лопается
перезрелая тагора, на ткань струйкой потекла кровь. Юноша морщился, повернул
кинжал, чтобы рана не закрывалась. Лицо бледнело, в глазах заиграла радуга.
Чернявый стремительно перетянул рану. Огляделся и… вздрогнул.
На него немигающим взглядом зрел муравит волхва. Авенир говорил, что это
существо думает и даже может говорить, но при людях Унтц-гаки никак не
проявлял себя. Жук как жук, только большой, лапы потолще, да покрыт короткой
плотной шерстью. Пармен поморщился:
– Чего надо? Брысь в стойло баланду жрать.
Муравит исчез в кедровой арке. Юноша поднялся, отыскал среди камней
небольшой пласт земли. Кинжал легко разодрал пересохшую почву, образовав
ямку. Пропитанная кровью ткань была погребена, холмик придавлен и присыпан