Вельтаншаунг. Уровень первый
Шрифт:
Нет, фашисты придумали что-то другое. Возможно, и впрямь машину, которая постоянно производит расчеты. Вот только чего?
Их тайная технология осталась в разрушенной лаборатории. Но немцы – народ упрямый. Они достанут своего Хирта из-под земли, а потом заставят восстановить адскую шарманку.
Нельзя стоять на пути у прогресса – сметет и размажет!
А еще интересно, чем занимается программист? Слово вроде бы не сложное, но странное. Да еще имя у девушки слишком говорящее: Ада! Ну да, они здесь все посланцы из
И вдруг сверху раздался шорох.
Я молниеносно вскочил в нишу с портретами, замер. «Извиняйте! – прошептал я картинам уголком рта. – Наливайте. Третьим буду».
Полотна, естественно, не оценили юмора.
Я тут еще пару дней по коридорам побегаю и не только с портретами и бюстами разговаривать начну, но и с каждой лампочкой – здороваться…
Кто-то осторожно спускался. Солдат словно перекатывался с носка на пятку, что было крайне трудно в армейских сапогах. Немец двигался практически бесшумно. Даже не представляю, как он, вообще, оплошал, выдав себя. Возможно, не читай я надписи, то ничего бы и не услышал. И, вероятно, напоролся бы на этого лазутчика чуть выше.
Минуты щелкали в голове. Враг крался или притаился за выступом, поджидая меня как паук, в ловко расставленных сетях.
Теперь мне уже казалось, что шаги просто почудились, и стоит выйти – увижу лишь пустую лестницу. Но страх был подобен тому, интуитивному ощущению, что пришло ко мне в потайной пещере.
Там, в нескольких шагах от меня кто-то был. Или что-то. И неведомая сила тянула меня обнаружить себя, выйти, сдаться на милость незнакомца.
В голове зазвучал тихий шепот: «Не надо бояться. Смерти нет. Выходи, юнит. Дальше тебе не пройти».
Наверное, это гипноз. Опять фашистские магические штучки. А «юнит», наверное, это профан, попросту «лопух». Что ж, в их черной магии я такой и есть.
Не слушать!!!
«Не надо бояться!» – слова в моей голове звучат так, словно шипит змея.
Не поддаваться!
Я вдруг ощутил, как голос материализуется. Звук совершенно неясным образом превратился в лианы, которые начали стремительно пробиваться через позвоночник и пеленали меня в кокон, точно нерадивую гусеницу, боящуюся превращения в бабочку.
Я знал, что это иллюзия, но бог мой, как она была реальна! Хотел было подтянуть автомат поближе к груди, но понял, что руки уже не слушаются. Они стали как ватные. Я еще мог двигать ими, но уже не ощущал пальцев. Еще несколько секунд и все тело онемеет. А потом покажется враг. Не удивлюсь, если это будет голодный питон.
Пальцы разжались сами собой. Автомат выскользнул, упал вниз, с грохотом выскочил из ниши и полетел вниз по ступеням.
Это конец!
Я прокусил нижнюю губу. Боль почти не ощущалась, но тот, кто гипнотизировал меня, почувствовал запах свежей крови. Похоже, он не был совсем бесстрастным, как тибетский монах, сидящий на скале тридцать лет и три года.
Онемение
Я сорвал с плеча снайперскую винтовку и только щелкнул затвором, посылая в ствол патрон, как фашист выскочил передо мной, словно черт из табакерки. Это было эффектно.
Начищенный, наглаженный, без единого пятнышка на сверкающей черной униформе, немец был безукоризненно выбрит и сверкал зубами, как голодная акула. Нет, скорее, как пиранья.
– Ну, что, лох, не ждал? – нацист надменно сплюнул в сторону и тут глаза его расширились от ужаса.
– Прощай, гнида! – я спустил курок.
Фашиста откинуло назад, сломило пополам. Труп покатился вниз по ступеням, точно мешок с гнилой картошкой, оставляя за собой отчетливый красный след.
Я спрыгнул вниз, отправляя винтовку за спину и хватаясь за оброненный автомат.
Сверху, на фоне распахнутой двери, стоял монах в черном плаще. Капюшон скрывал его лицо, и казалось, что выход преграждает настоящий бесплотный призрак. Так вот кто гипнотизировал меня!
С криком я кинулся на мага, выпуская в противника всю обойму.
Чернокнижника отбросило к стене. Он трясся от разрывающих тело пуль, точно марионеточный Арлекин, дергать за ниточки которого доверили ребенку. Мне даже казалось, что он исходит клюквенным соком, и сейчас упадет занавес, и я услышу овации умиленных родителей.
Но ничего подобного не происходило.
Я преодолел последний проем, добежал до проклятого иллюзиониста, сорвал с него капюшон. Это был человек. Не демон, не рогатый офицер. Просто нацист. И он был мертв.
Я кинулся было в открытую дверь. Я уже видел небо и стрижей, кромсающих небо, как дорогу преградил бородатый верзила:
– Далеко собрался?
Я нажал на курок, но «магазин» был пуст.
– Отдохни, бойскаут! – насмешливо посоветовал враг и одновременно выкинул вперед обе руки. Толчок в грудь был болезненным.
Меня откинуло и покатило вниз по ступеням.
– Привет твоей матери! – оскалился противник, и, видимо, швырнул мне вдогонку связку гранат.
Громыхнуло так, что свет померк в глазах.
Но мне повезло. Похоже, разорвало цементные плиты ступеней чуть выше надо мной. Я уже был ниже зоны поражения, когда куски полетели в разные стороны. Это было везение в чистом виде!
Граем глаза я видел спасительную нишу с портретами, собрался с силами, уперся руками и ногами, остановил свое падение и в два прыжка очутился рядом с английскими учеными.
Последующие второй и третий взрывы обрушили всю лестницу. Если бы не эта ниша, я был бы уже погребенным под кучей обломков.
Немец был уверен, что сбросил меня вниз.