"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Чудесная история остроумного рыцаря Дон Кихота, — Яков полюбовался изданием. «В переводе Томаса Шелтона, хорошо, что мы его не повесили, — король рассмеялся. «Хотя было за что, все эти его дела с Испанией, и служба доверенным курьером у этого мерзавца Мак-Карти, — за такое казнят. Как, кстати, Мак-Карти, не сдох еще в Тауэре?
— Пишет историю Ирландии, — ответил Джон. «Вы же разрешили ему и книги, и перо с бумагой».
— Ну, пусть пишет, — Яков потянулся. «Его книга будет отличным надгробием для его страны.
Чтобы я такого слова — «Ирландия» — больше не слышал. Чем больше мы туда отправим наших протестантов, тем скорее сдохнет вся эта католическая шваль. Земли в Ольстере, надеюсь, уже распределили между колонистами?»
Джон посмотрел в свои записи: «Да, три тысячи акров каждому, при условии, что они поселят в своих владениях как минимум двадцать семей из Англии или Шотландии. Уже около семи тысяч человек переехало. Ветеранов войны, тех, у кого недостаточно денег на обработку владений, поддерживают лондонские торговые компании, я с ними договорился».
Мужчина на мгновение закрыл глаза и вспомнил ядовитый голос Питера Кроу: «Конечно, наш совет директоров выделит фонды для этой авантюры…
— Выбирай выражения, — предостерегающе сказал Джон, — это приказ короля.
Питер наклонился и погрел руки у камина: «Какая промозглая весна…, - пробормотал он, и, распрямившись, добавил: «Я и его величеству то же самое скажу, буде представится возможность. Хотите, чтобы у нас на пороге вечно тлел очаг недовольства — переселяйте туда колонистов. Я лично, — он пожал плечами, — предпочитаю финансировать плантации табака в Джеймстауне, хоть прибыль от этого есть, в отличие от ольстерских болот».
— Посмотрим, как ты запоешь, — сказал Джон, допивая вино, — когда твой любимый племянник Дэниел станет рабовладельцем. А это непременно случится, потому что там, — в Новом Свете, — кому-то надо обрабатывать землю. Индейцы этого делать не будут, а у наших колонистов — руки слишком холеные.
Лазоревые глаза блеснули холодом, и Питер коротко сказал: «В моей семье никто не будет пачкаться о такое. Все, — он подошел к столу, и отметил что-то в личном дневнике, — через неделю заседание правления, приходи за своими деньгами и удачи вам, — Питер криво усмехнулся.
— Очень хорошо, — Яков закинул руки за голову. «Я хочу туда, в Ольстер, послать лорда Кинтейла — не сейчас, пока он мне нужен в Шотландии, а года через три. Кеннет человек безжалостный, при нем ирландцы будут знать свое место. Ну, да мы с тобой еще поговорим об этом».
Король погладил мягкий кожаный переплет книги и отложил ее. «Говоря о книгах, я велел выплатить премию переводчикам Библии — очень удачно получилось, ты их отлично подобрал. Особенно Песнь Песней, — Яков опустил веки и проговорил:
— Behold, thou art faire, my loue: behold, thou art faire, thou hast doues eyes.
— Это как раз дядя Джованни переводил, — вспомнил Джон и улыбнулся.
Яков открыл один голубой глаз и спросил: «Сколько ведьм повесили?»
— Пятеро в Норхемптоне и десять в Ланкашире, — ответил Джон. «Ланкаширских ведьм пока не казнили, там еще суд идет».
— Суд, — фыркнул Яков. «Ну, впрочем, да, инквизиторы — и то писали какие-то протоколы, как положено. Следи за этим, еретика Уайтмана, отрицавшего божественность Иисуса, сожгли, — за что тебе большое спасибо, — и так будет с любым, кто покушается на основы нашей церкви. Не зря, — король зевнул, — меня называют «Защитником веры».
— И ведь я ничего не могу сделать, — вздохнул про себя Джон. «Бесполезно с ним разговаривать, — одной рукой он дает деньги на телескопы и строительство корабля, который будет плавать под водой, а другой — посылает на смерть этих бедных женщин».
— И в колониях тоже, в Джеймстауне, — велел Яков, — пусть не закрывают глаз на проявления ереси или колдовства, храни нас от него Господь, — король набожно перекрестился.
— Конечно, — спокойно сказал Джон. «Ваше величество, тут еще сообщают из Плимута — капитан Николас Кроу появился в Англии».
— Без корабля, конечно, — сочно сказал Яков.
— Вот, — Джон протянул ему бумагу, — двое моих осведомителей доносят, они оба были в той таверне, «Золотой Ворон».
— А Берри отказался, — подумал Джон. «Как это мой человек в Плимуте написал: «Означенный Сэмуэль Берри, владелец таверны «Золотой Ворон», на предложение сообщать о подозрительных посетителях, а также их разговорах, ответил словами, которые я не могу передать вашей светлости без того, чтобы не оскорбить ваш слух. Также Берри добавил, что его покойный капитан, сэр Стивен Кроу, распарывал шпионам живот, и заставлял их, есть собственные кишки, что он, Берри, считает правильным. Прилагаю счет от портового хирурга за перевязку сломанного носа». Молодец Берри».
— «Независимость» погибла во льдах, и весь экипаж — тоже. Вечная им память, — прочел Яков, и Джон увидел, как лицо короля медленно краснеет.
— Мерзавец, — тихо сказал Яков. «Загубить военный фрегат и сто двадцать человек экипажа.
Кто ему вообще разрешил соваться во льды? Если он так хотел искать Северо-Западный проход, пусть бы делал это на свои деньги, они — не бедная семья. И еще наглости хватает являться в Англию, я бы на его месте — застрелился. Почему он не привел судно в Плимут после перемирия с Испанией, кажется, с тех пор уже восемь лет прошло?»
Джон пожал плечами: «Не посчитал нужным, ваше Величество, вы же знаете, его отец…
— Такой же авантюрист, — Яков выругался, и, скомкав бумагу, швырнул ее Джону. «Из-под земли достань этого Николаса Кроу, и чтобы следующей неделей он болтался на виселице.
Это послужит примером всем остальным — приказам короля надо подчиняться».
— Ну, — заметил Джон примирительно, разглаживая документ, — если уж он вернулся в Англию, вряд ли он будет уклоняться от трибунала, ваше Величество.