"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Трудно, а надо».
Он наклонился, и, поцеловав жену в гладкий, белый лоб, шепнул: «Я тебя люблю. Ты скажи ему, — Виллем кивнул на дом, — о Мэри и Генри, Николас же, наверняка, посчитал ниже своего достоинства вымаливать снисхождение».
— Достоинства, — хмыкнула Марфа. «Ну конечно, отец его — такой же был, умер бы, а за себя не попросил. Ну, иди, милый, — она пожала Виллему руку, — вечером встретимся.
Она проводила мужа глазами, и, постучав в дверь домика, потянувшись к открывшейся прорези, — что-то тихо сказала.
Джон поднял глаза от бумаг, — запахло жасмином, зашуршали шелковые юбки, и женщина, качнув перьями на берете, сухо проговорила: «Надеюсь, мне можно увидеть моего племянника и передать вот это. Крест его матери».
Джон взглянул на медный крестик, что лежал на нежной, узкой ладони, и пробормотал:
«Миссис Марта…
— Миссис Марта! — передразнила его женщина. «Не хочу тебе напоминать, дорогой мой, но придется — если бы, ни мой муж покойный, и не мой брат, дай ему Господь долгих лет, — ты бы своих родителей никогда в жизни не увидел, и посейчас бы оставался, — Марфа зло усмехнулась, — герцогом Орсини. Впрочем, я смотрю, его воспитание даром не пропало!»
— Миссис Марта! — он поднялся и отложил перо. «Ну, поймите и вы меня тоже — я получил приказ….
— Твой отец, — она вскинула голову, — получил приказ отравить моего нынешнего мужа, также.
— Марфа вдруг улыбнулась, — пусть живет он и здравствует. А потом увидел нас, вдвоем, на дороге, как мы из Мон-Сен-Мартена в Дельфт возвращались, к штатгальтеру. И что ты, думаешь, он сделал?
— Попросил королеву отменить ее приказ. Это другое, — упрямо сказал Джон. «Я не мог, не мог отпустить капитана Кроу, миссис Марта».
— Ну и не отпускал бы, — согласилась женщина. «Вывел бы на улицу и там арестовал, Ник не собирался никуда бежать. Зачем это было делать на глазах у девочки?»
— Я хотел к вам пойти, — хмуро сказал Джон, застегивая камзол, беря шпагу. «Потом были срочные дела, я вернулся домой пообедать и увидел Николаса. Давайте, я провожу вас в Тауэр».
— Я и сама доберусь, записку только напиши, — велела Марфа.
— Мне все равно туда надо, — вздохнул Джон, распахивая перед ней дверь. «Простите, пожалуйста».
Марфа молчала, и, только когда они подошли к реке, повернувшись, заметила: «Я-то ладно, я многих на своем веку простила, а вот жена твоя…, Что раз треснуло, то склеить потом трудно, Джон, ты это помни. И, надеюсь, мне дадут увидеться с моим племянником наедине».
Джон замялся: «Миссис Марта, правила…
— Плевать на правила, — сочно отозвалась женщина. «Или ты думаешь, что у меня под юбками и корсетом десяток пистолетов, и я собираюсь его освободить?»
— А почему бы и нет? — подумал Джон, искоса глядя на женщину.
— Можешь меня обыскать, — Марфа откинула увенчанную беретом голову и добавила: «Раз ты мне не доверяешь».
— Я доверяю, — тихо сказал Джон. «Простите». Огромные, железные, зарешеченные двери распахнулись, и они вошли в тихий, залитый солнцем двор.
— Это там, — показал Джон на башню. «Хорошая камера, сухая и вид на реку есть. Идите, я предупрежу охранников. Мне туда, — он мотнул головой в сторону входа, что вел вниз. Из подземелья пахнуло сырым, речным холодком и Джон, обернувшись, засунув руки в карманы, вдруг подумал: «Да и раньше, — не склеить было».
Марфа взглянула на большого, черного ворона, что стоял на зеленой лужайке, склонив красивую голову. Птица каркнула, и женщина тихо сказала: «Все будет хорошо, Степа, не волнуйся за мальчика».
Ворон похлопал крыльями, и, взлетев, стал кружиться над башнями Тауэра.
— Так, — сказала Констанца, сворачивая волосы в узел, закалывая их шпильками, — ты следи за веревкой, начнет дергаться — поднимай меня. Я вешу сто пятнадцать фунтов, а конструкция — она ласково погладила деревянный цилиндр с прорезями, из которых торчали два весла, — еще шестьдесят, так что справишься.
— Это и есть аппарат, ну, который вы с Дреббелем строили? — недоверчиво спросила Белла.
«А ты уверена, что это безопасно?»
— Абсолютно, — хмыкнула Констанца и добавила: «Это прототип, на одного человека, хорошо, что я его Дреббелю пока не отправляла. Заодно и проверим его в действии. Мы-то, — она рассмеялась, — хотим сделать большую подводную лодку, для военных целей».
— А Джон не заметит, что ты взяла его одежду? — Белла взглянула на темные стены Тауэра, что возвышались на северном берегу реки. «Насчет бота не беспокойся, якорь я бросила, паруса свернула, если что, — Белла кивнула на удочку, пристроенную у кормы, — рыбачу».
— У Джона, — отозвалась Констанца, залезая в цилиндр, — этих рубашек с бриджами, — сотни две, а в сапоги я тряпок подложила. Все, — она махнула рукой, — заворачивай крышку и сбрасывай меня, Ворота Изменников тут прямо по курсу, попробую к ним подплыть, а там, за ними — есть бассейн, Джон рассказывал».
Белла завернула крышку цилиндра, и, привязав канат, постучала по верху.
— Отлично! — донесся до нее приглушенный голос Констанцы. «Тут внутри защелка, можно самой открыть. Давай!»
Девушка сбросила аппарат в темно-синюю, играющую легкой волной воду, и оглянулась — вокруг никого не было, только поодаль, у южного берега, видны были лодки перевозчиков.
— Там ведь даже не взглянуть, — куда плывешь, — Белла поежилась и посмотрела на канат, — он спокойно разматывался. «Какая она смелая все-таки, Констанца».
— В общем, неплохо, — Марфа оглядела солнечную, чистую камеру. «Уж лучше той тюрьмы в Акапулько, о которой мне Тео покойная рассказывала. И писать тебе разрешили, я смотрю, — она кивнула на деревянный стол с чернильницей.