"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Человек пятнадцать, не больше, — ответил капитан Кроу и помахал рукой мужчине, что спускался со стапелей.
Волк, в грязной, пропотевшей льняной рубашке, сладко потянулся, и, забросив на плечо топор, почесав белокурые волосы, сказал: «Господи, как хорошо-то руками поработать, а то все за карточным столом, уже и забыл, как доски стругают».
— Ну, вот и вспомните, — рассмеялся мастер. «Так что, дорогой сэр Николас Кроу, — он похлопал мужчину по плечу, — дней через десять принимай корабль. Потом отделка, паруса, такелаж — в море будете в конце августа.
— И правда, — подумал Николас, — надо будет зайти в Амстердам, на один день, подарки Мирьям и ее мужу привезти, с племянником познакомиться.
— Так что, — заключил мастер, складывая бумаги, — отправляйся, к поставщикам, занимайся провизией, экипажем — а мы тут все сделаем.
Ник вышел на пристань, и, оглянувшись, прочел большие золоченые буквы на деревянных, высоких воротах: «Британская Ост-Индская компания». Он прищурился и увидел бот, что, наклонившись под ветром, шел к южному берегу Темзы.
— Эй, на пристани, канат примите! — раздался веселый голос. Ник, вздрогнув, поднял глаза — сестра, в темных бриджах, рубашке и камзоле, стояла на носу лодки. Волосы девушки были свернуты в узел и убраны под шляпу с высокой тульей.
Белла выскочила на пристань, и, обняв Николаса, горячо проговорила: «Мы так рады, так рады! Нам тетя Марта все рассказала, поздравляю тебя, братик. И папина шпага, — Белла ласково погладила золоченый эфес, — у тебя, это правильно».
— Видите, сэр Николас, — раздался нежный голос, — я вам не зря пожелала удачи.
— Спасибо, леди Констанца, — он, наконец, набрался смелости и взглянул на девушку. Она сидела на борту лодки, закинув ногу на ногу, из-под темного, большого берета на стройную спину спускались рыжие косы.
— Как ей хорошо в мужском наряде, — подумал капитан.
— И спасибо за флаг на Темзе, — помолчав, добавил он, — мне это очень помогло, там, в Тауэре.
Констанца улыбнулась, — мимолетно, легко, — и сказала: «Мы с Беллой идем в Саутенд, испытывать мой прибор для определения координат».
Сестра внезапно посмотрела на Николаса и рассмеялась: «Может быть, ты сможешь меня заменить, ну, с парусом? Мне надо с Джоном поговорить, насчет твоих денег. Вы меня только высадите на пристани в усадьбе, — Белла махнула рукой в сторону северного берега, — и выходите в море».
Николас вдохнул горьковатый, острый запах апельсина, и увидел, как нежные пальцы Констанцы гладят борт лодки.
— Конечно, — сказал он, отвязывая канат, шагая в бот. «Конечно, я все сделаю».
— Спасибо вам, сэр Николас, — она все еще улыбалась. «Заодно, если все пройдет удачно, я вас научу пользоваться этим механизмом, возьмете с собой, в экспедицию».
Капитан оттолкнул лодку от пристани, и, увидев, как бьются по ветру ее косы, ответил: «Я буду вам обязан, леди Констанца».
Николас посмотрел на пустынное, темно-синее море. Вдали, на берегу, виднелась деревенька, — с десяток домов под черепичными крышами.
— Это Саутенд, — сказала Констанца. «Там у Джона есть дом, небольшой, и причал — для бота.
Вы не бросайте якорь, сэр Николас, я хочу показать вам, как прибор работает на двигающемся корабле».
— Ветер легкий, — Ник закрепил парус, — так что если нас и отнесет немного в сторону — не страшно.
Девушка открыла маленьким ключом шкатулку красного дерева.
— Все очень просто, — победно улыбнулась Констанца. «Достаточно принять некую долготу, — скажем, лондонскую, за нулевую точку отсчета и определить точное время на этой долготе.
После чего надо вычислить разницу между этим временем и временем, что показывают корабельные часы. Поскольку Земля делает оборот вокруг своей оси за определенный промежуток времени, то используя сферическую тригонометрию, — ее знают даже дети, — можно узнать положение судна по отношению к этой самой нулевой долготе».
Николас поднял ладонь: «Все это очень хорошо, леди Констанца, но нет таких часов, которые бы точно работали на кораблях. Они все с маятником, а маятник при качке, — капитан усмехнулся, — разбалтывается, и прекращает работать».
— А! — Констанца устроилась на палубе, нагретой летним солнцем, и велела:
«Присаживайтесь рядом, капитан Кроу, посмотрите».
Он опустился поодаль. Завязки ее белой, льняной рубашки были распущены, и он увидел смуглую, стройную шею — без ожерелья, без креста.
Констанца показала ему пару оправленных в медь часов, что лежали в шкатулке. «Эти, — она указала на левые, — показывают лондонское время, а эти — местное. Как видите, три минуты разницы».
— Такая точность невозможна, — упрямо сказал капитан Кроу. «Не бывает…
— Бывает, — тонкие губы, с пятнышками от чернил, улыбнулись. «Здесь используется колесико и пружина, сэр Николас, только, — она помолчала, — с маленьким нововведением. Вы же знаете, что металлам свойственно изменять свой объем при нагревании? Ну да это все знают, — Констанца махнула рукой.
— Поэтому колесико сделано из стали и бронзы. Чем выше температура, тем меньше становится его размер короче — момент инерции и быстрее — движение, что избавляет нас от ошибок, в том случае, когда за бортом корабля резко меняется погода. Вот и все, — она порылась в своей кожаной суме и протянула ему бумагу, вместе с изящной серебряной чернильницей. «Вычисляйте, капитан Кроу».
— Сорок минут долготы к востоку от Лондона, — наконец, пробормотал Николас. «Я не верю, это просто…»
— Главное, — усмехнулась девушка, — не забывайте их заводить, каждый день. Ну, отлично, — она захлопнула крышку шкатулки, — Адмиралтейство будет радо.