"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Марта вздохнула. Закрыв глаза, она вспомнила огромный, мрачный дом, что стоял на обрыве, возвышаясь над широкой, быстрой рекой.
— У вас даже автограф Шекспира есть! — восхищенно сказала девушка, устроившись на большом, пропахшем табаком диване, обложившись книгами. "Моему дорогому другу, месье Матье, с искренним уважением. Уильям Шекспир" — прочитала она.
— Вот это и есть месье Матье, мистер Мэтью, мой предок — Дэвид указал на портрет седоволосого, с пристальными, карими глазами, мужчины. "Мы же из первых семей Виргинии, Марта. Приехали в Джеймстаун еще в царствование короля Якова. Это его приемный сын, тоже Дэвид, как я, — он подошел к портрету молодого человека — черноволосого, смугловатого.
— Вы похожи, — рассмеялась девушка. "А это его жена? — он посмотрела на картину, где золотоволосая, с васильковыми глазами девушка, держала на руках младенца.
— Да, ее звали Мария, она как раз — внучка Мэтью. Мать ее родами умерла, а отца индейцы убили, — Дэвид помолчал. "Вот ее брат и сестра старшие, Тео и Теодор, они тоже умерли, правда".
— А от чего? — спросила тихо Марта, глядя на девушку — белокурую, кареглазую, что стояла с букетом цветов в руках. Рядом крепкий, высокий юноша удерживал за ошейник рыжую собаку.
— Очень грустная история, — вздохнул плантатор. "Тео была уже помолвлена, но ее кто-то соблазнил. Она поняла, что ожидает ребенка и повесилась. А Теодор и Дэвид вышли в море на рыбалку, их лодка перевернулась. Дэвид пытался спасти юношу, сам чуть не погиб, но Теодор утонул. Так и получилась, что Мария стала единственной наследницей".
— И тогда Дэвид на ней женился, — усмехнулась девушка, поднимаясь, прижимая к груди томик Шекспира.
— Ну, — плантатор поднял бровь, — они любили друг друга, милая…
— Конечно, — Марта посмотрела на портрет черноволосого юноши. "Они похожи, да, — подумала она. "Одно лицо".
— Спасибо за интересный рассказ, мистер Бенджамин-Вулф, — вежливо сказала девушка, закрывая за собой дубовую, тяжелую дверь библиотеки.
Марта встряхнула уложенными на затылке косами и сморщила нос: "Все понятно. Я иду к папе, прошу у него денег, мы сажаем тебя на первый корабль до Европы и эти, — она выругалась по-французски, — тебя больше никогда не найдут".
Тео вытерла лицо и робко спросила: "А твой папа согласится?"
Марта подошла к окну и вгляделась в освещенные закатом леса на горизонте. "Провозгласите свободу по всей земле, — сказала она серьезно. "У нас никогда не было рабов, Тео, и никогда не будет. Так что не бойся, согласится, конечно".
Тео остановилась рядом. Вдохнув запах жасмина, посмотрев в большие, зеленые глаза, она вдруг наклонилась, и прижалась щекой к белой щеке подруги.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— А в Старом Свете, — Марта рассмеялась, и поцеловала ее, — ты должна стать актрисой. Вот я сейчас сыграю, — она села за пианино, — а ты споешь, я эту песенку в Гарварде на выпускном балу слышала, ее студент написал, Эдвард Бэнкс, тот, что мне предложение делал, — Марта лукаво подняла бровь. "Один из многих".
Тео кивнула, и, подождав несколько тактов, запела:
Father and I went down to camp, Along with Captain Gooding, And there we see the men and boys As thick as hasty pudding. Yankey doodle keep it up, Yankey doodle dandy, Mind the music and the step, And with the girls be handy.Марта рассмеялась и подхватила: "And with the girls be handy!"
Дэвид остановил коня на берегу реки Чарльз и посмотрел вдаль, на черепичные крыши Уотертауна. У каменной плотины возвышалась водяная мельница, на горизонте были видны кирпичные трубы ткацкой мануфактуры.
— Да, — подумал мужчина, — стряпчего лучше отсюда привезти и доктора тоже. Надо будет съездить, с ними договориться. Священника я видел, мы же ходили на службу. Безобидный старичок, как раз и утешит мисс Марту, и даст ей подходящий совет.
Он полюбовался искристой, темно-синей водой реки. Услышав стук копыт, обернувшись, он спешился. Мэтью соскочил со своего белого жеребца, и подошел к отцу. Дэвид взглянул на золотистые, растрепавшиеся кудри сына: "Надо будет еще закладную на поместье сделать, одних расписок недостаточно".
— Папа, — юноша закатил ореховые глаза, — это опять на всю ночь работа, у меня скоро руку сведет.
— Ничего, — Дэвид поцеловал его в затылок, — скоро все закончится. И у тебя прекрасно, получается, подделывать почерк, не отличишь. Вот тут, — он указал на каменистый берег реки, — мы все и устроим. Очень удобно, как раз роща рядом.
Мэтью ласково потрепал своего коня по холке и улыбнулся. "Я тогда сделаю вид, что заболел. Ногу растянул, с этим теннисом немудрено. Незаметно выскользну и буду здесь, — он указал на деревья, — раньше вас. Только, папа, — озабоченно спросил юноша, — ты уверен, что его лошадь понесет?"
Дэвид, отпустив поводья своего жеребца, присев на камень, — набил трубку.
— Зря я, что ли, — лучший знаток коней в Виргинии, дорогой? — он закурил. "У него отличный жеребец, кровный, из Старого Света. Берберский. А у них, — Дэвид помолчал, — характер словно огонь. У Теодора крепкая рука, но даже он с таким не справится. Только ты должен выстрелить очень аккуратно, Мэтью, прямо в ухо лошади. Мы медленно будем ехать, прогуливаться, так сказать".
— Со стременами я поработаю, — Мэтью ухмыльнулся, — так, как ты меня учил. Заметно ничего не будет, ты не волнуйся.
— Да я не волнуюсь, — Дэвид вытащил из кармана охотничьей куртки деревянную трубочку и повертел ее в руках. "Такая простая вещь, — хмыкнул он, — всего лишь шип от растения. Это индейское снадобье, что я тебе дал — будь с ним осторожен, оно страшно едкое".
Мэтью нагнулся. Обняв отца, он вдохнул знакомый с детства, ароматный запах табака: "Разумеется. А печати, папа — на закладной и расписках?"
— Это потом, — Дэвид все смотрел на реку. "Когда мистер Теодор будет лежать при смерти, ночью. Тогда же я и свои расписки сожгу".