"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Тетя Эстер, — Констанца подергала ее за подол платья, — так почему?
— Потому, — девушка взялась за швабру и стала мыть вымощенный каменными плитами пол, — что ты вырастешь, выйдешь замуж, и тебе надо будет убирать в доме.
— Я никогда не выйду замуж, — Констанца вздернула острый подбородок. "Надо венчаться, а я не верю в Бога. Я буду ученым…"
— Все равно тебе придется убираться, — примирительно заметила Эстер, — в мастерской ученого должно быть чисто. Твоя мама — она была очень аккуратная.
— Это да, — Констанца почесала нос. "Это вы правы, тетя Эстер". Девушка наклонилась. Поцеловав рыжий затылок, она попросила: "Открой, пожалуйста, это, наверное, миссис Франклин".
Эстер проводила взглядом перекрещенную завязками передника спину: "Отсюда даже в Лондон письмо не отправишь — блокада. В Париж я написала, надеюсь, барк доплывет до Франции. Мисс Тео там дальше обо всем позаботится, она хорошая девушка, надежная, переправит почту в Англию. И все равно — пока война не закончится, нечего и думать, чтобы Констанцу через океан везти. Хватит и одного раза".
Эстер повернулась к двери и застыла, с тряпкой в руке. Он стоял на пороге, высокий, в темно-голубом мундире Континентальной Армии. В руках у него была охапка белых цветов.
— Капитан Горовиц к вам, тетя, — церемонно сказала сзади Констанца и, хихикнув, — исчезла.
— Веснянка, — ласково улыбаясь, сказал Хаим. "Для вас, мисс Эстер".
Она бросила тряпку. Вытерев руки о передник, приняв цветы, Эстер всхлипнула: "Я уж и не думала, капитан…"
— Хаим, — он все смотрел в огромные, черные глаза. "Меня пулей зацепило по дороге, но все хорошо, — он поднял ладонь, — не волнуйтесь. Я очень торопился, мисс Эстер, и вот, — он оглядел кухню, — успел.
— Вы простите, что мы у вас поселились…, - Эстер почувствовала, что краснеет. Она спрятала щеки в букете цветов и вдохнула нежный, прохладный запах. "К празднику торопились, капитан? — ее голос задрожал.
— Так и надо, — чтобы вы тут жили, — уверенно ответил Хаим. "А торопился, — он порылся в кармане мундира, — торопился я, потому что иначе я бы потом до лета не сделал то, что я хочу сделать".
— А что вы хотите сделать? — лукаво осведомилась Эстер, все еще прижимая к себе цветы.
— Вот это, — ответил Хаим, и, наклонившись, поцеловал ее. "Сейчас упаду, — подумала девушка. "Господи, как хорошо. Не верю, не верю, что так бывает".
— Дай-ка руку, — он, на, мгновение, отстранился, и достал из бархатного мешочка простое, серебряное кольцо. "Я деревнями пробирался, — смешливо заметил Хаим, — там с ювелирными лавками плохо. Это мне кузнец смастерил, из доллара".
— Самое прекрасное на свете, — Эстер почувствовала, как он надевает ей кольцо на палец. Привстав на цыпочки, обняв его, она шепнула: "Поцелуй меня еще".
— Я буду тебя целовать каждый день, Эстер, — до конца наших дней, — просто ответил Хаим. Они так и стояли, прижавшись, друг к другу, на прибранной кухне, рядом с ведром. В открытом окне шелестела зеленая ветка клена, на которой раскачивался, распевался жаворонок.
Саратога
На главной дороге было шумно. Дэниел, обогнав телеги с ядрами, обернувшись, вглядываясь в ровные ряды палаток, присвистнул: "Пятнадцать тысяч человек у нас. И у Бергойна — почти столько же. Первое сражение он выиграл, теперь второе нас ждет, решающее. Британцы тут, конечно, в мешке. Помощи им ждать неоткуда, разве что с запада, — Дэниел помрачнел и посмотрел на далекие, синеватые вершины гор.
— Где же этот проклятый Кинтейл, с его индейцами? Если они ударят исподтишка…, - капитан вздохнул. Толкнув тяжелую, деревянную дверь неприметного, серого дома, он снял треуголку: "Капитан Вулф, по вызову его превосходительства генерала Арнольда".
В кабинете было накурено. Дэниел закашлялся: "Простите, ваше превосходительство".
Арнольд оторвался от карты. Его красивое, чуть обрюзгшее лицо расплылось в улыбке: "Ты же на плантации вырос, Вулф, у вас там все курят".
— Я не курю, — коротко ответил Дэниел. Он увидел конверт, что лежал перед генералом. Арнольд перехватил его взгляд. Достав письмо, развернув его, генерал перебросил Дэниелу листок: "Читай".
— Судя по донесениям из Парижа, — Дэниел узнал почерк. Он, было, хотел что-то сказать, но Арнольд велел: "До конца читай".
— Судя по донесениям из Парижа, король Людовик готов вступить в военный и политический альянс с Тринадцатью Колониями. Маркиз де ла Файет, который, как ты знаешь, с лета сражается на нашей стороне, рекомендует, в добавление к мистеру Франклину, послать в Париж кого-то из наших молодых офицеров, для того, чтобы он представлял интересы армии. Мы считаем, что лучше капитана Вулфа никого для этой миссии не найти. Поэтому, после того, как войска разместятся на зимних квартирах, он должен отплыть во Францию.
Дэниел посмотрел на подпись. Отдав бумагу, он спокойно пожал плечами: "Я не поеду".
— Это приказ генерала Вашингтона, — угрожающе краснея, сказал ему Арнольд. "Ты что себе позволяешь, мальчишка!"
— Я не поеду, — упрямо повторил Дэниел. "Более того, ваше превосходительство, я принес рапорт, — он порылся за отворотом мундира, — я прошу перевести меня в виргинскую дивизию, под командование генерала де ла Файета, — он положил рапорт на стол и добавил: "С зимы".
Арнольд прошелся по комнате, и, выбил трубку: "Я знаю, там у тебя какие-то дела с индейцами. Де ла Файет мне говорил, что ты с ним хочешь к Шести Племенам отправиться, после того, как мы в тыл отойдем".
— У меня пропала, — Дэниел помолчал, — невеста. Год назад, ваше превосходительство. Сестра капитана Горовица, того, что вы отметили в приказе, на прошлой неделе.
— Да, который полсотни раненых с поля боя вытащил, — Арнольд почесал напудренные волосы. Зорко прищурившись, он посмотрел на юношу. Тот стоял прямо, откинув русую, коротко стриженую голову, чуть загорелое от осеннего солнца лицо было спокойно. Красивые, длинные пальцы сжимали простую рукоятку шпаги.
— Три ранения, — вспомнил Арнольд, — и всегда возвращался в строй. Что мне там говорили — отец его лучший друг генерала Корнуоллиса, богач, каких мало, рабовладелец. А этот даже денщика отказался брать, хотя можно ему, по званию.