"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Жена все хочет в Амстердам съездить, — ласково проговорил Кардозо, — на дочку Эстер посмотреть. Все же Мирьям нам как внучка почти, заодно и с отцом ее познакомимся. Он же тоже ваш родственник?
— Брат троюродный, — Марта отложила серебряную, с рукояткой слоновой кости вилку, и громко сказала: «А вот это, джентльмены, вокруг ягненка — это овощ из Нового Света. Ешьте, он вкусный, лучше турнепса».
— Не опасно ли? — пробормотал кто-то из купцов. «Мало ли что там, в Америках, растет, может быть, оно для нас и не подходит».
— Положи-ка мне, дорогая, — Виллем протянул тарелку. «Я чувствую, что надо подать пример нашим гостям».
За столом воцарилось молчание. «Очень вкусно, — наконец, сказал адмирал. «Вообще, — он смешливо обвел глазами стол, если вы, джентльмены, не поторопитесь — я вам ничего не оставлю».
— Да, действительно, — пробормотал кто-то, жуя. «А что, его прямо из Нового Света привезли?»
Марта расхохоталась. «Нет, конечно, он и тут прекрасно растет. Жалко только, что крестьяне — люди косные, его редко кто пока сажает».
— Ну, — заметил Кардозо, накладывая себе овощи с отдельного блюда, — то же самое было и с табаком. Я помню времена, когда на курящих людей оглядывались, а теперь вон — на Лондонском мосте каждый второй — с трубкой. Так что и для этого овоща придет время славы».
Когда Марта убрала со стола, и, принеся кофейник, сказала: «Вот теперь можете курить», — адмирал развернул на столе большую карту Индийского океана.
— Ну что, джентльмены, — Марта опустилась в кресло и сцепила тонкие пальцы, — у «Клюге и Кроу» есть к вам деловое предложение. Я рада вам сообщить, что ее Величество разрешила нашему торговому дому отправить собственную экспедицию в Индию и на Молуккские острова, — из трех кораблей, которые сейчас строятся в Дептфорде, под командованием мистера де ла Марка, что сидит здесь.
Она взглянула в карие глаза Виллема и, улыбаясь, продолжила: «Все знают о Московской компании и о компании Восточных Земель, что торгует со Скандинавией. Мой покойный муж, да хранит Господь Бог его душу, перед смертью ездил с двумя торговыми миссиями в Персию.
Так вот, его мечтой было основать новую компанию, которая называлась бы: «Компания купцов Лондона, торгующих в Ост-Индиях». Об этом, джентльмены, мы бы и хотели с вами поговорить.
Питер открыл калитку, и, поежившись, засунув руки в карманы, подошел к простой серой плите. Высеченные буквы были покрыты легкой изморозью. «Я есмь воскресение и жизнь», — прочел мальчик и тихо сказал: «Здравствуй, папа».
Он присел рядом и погладил камень ладонью. «Все хорошо, — сказал Питер. «Я вот задачи все решил, все, что мне учитель перед каникулами дал. Мы пока по книге Сакробоско занимаемся, но скоро дальше пойдем. С языками у меня тоже отлично, так что ты не волнуйся.
Утром я на складе работаю, с рассвета, ну там, принеси-подай, — мальчик усмехнулся, — а после обеда — занимаюсь. Матушка говорит, что еще пару лет — и меня можно будет в лавку пустить, ну тоже, на побегушках сначала, а потом и к покупателям приставить. Так что все будет в порядке, папа, — он на мгновение прервался, и, помолчав, стерев рукавом слезу, продолжил, — ты за дело не бойся, я на твое место встану.
Питер поднялся, и, перекрестившись, прошептал: «Дай ему, Господи, покой во владениях Твоих. И другу моему, Митеньке, тоже».
Мальчик вдруг вспомнил, как после возвращения в Лондон он боялся спать один в своей детской — как только он закрывал глаза, он видел ту, залитую солнцем, площадь в Угличе, и маленькое тело на ней.
Виллем тогда перебрался к нему, и каждый вечер рассказывал Питеру об Индии и Африке, о Молуккских островах, Японии и Китае — пока мальчик не засыпал. Ночью отчим держал его руку в своей, — большой и теплой. Когда Питер просыпался, Виллем пел ему смешную немецкую колыбельную, про сны, которые падают с дерева.
— До свидания, папа, — нежно сказал Питер, — все хорошо, помни».
Он вышел с кладбища и увидел на дороге сестер, которые ехали медленным шагом.
— Подвезете? — смешливо крикнул мальчик.
Полли остановилась и подсадила его в седло. Откуда-то пахло выпечкой, и мальчик, оглянувшись, потребовал: «Где моя булочка?».
Сестра ухмыльнулась и протянула ему мешочек со свежим печеньем. «Миндаль, — одобрительно заметил Питер, — от мистрис Доусон такого не дождешься».
— Скорей бы уж домой, — вздохнула Мэри, — тут хорошо, конечно, но даже фехтовать не с кем, только с тобой, Полли, а ты поддаешься, так не интересно».
— Да уж на днях и поедем, думаю, — отозвался сквозь набитый рот младший брат, — а то я по занятиям уже соскучился.
Марта поставила вымытую посуду сушиться на стол, и, поднявшись наверх, заглянув в библиотеку, сказала: «Я тут рядом, как обычно».
— Ты же знаешь, — не отрываясь от каких-то расчетов, отозвался Виллем, — я тебя к нему ревную, и давно уже.
Женщина только рассмеялась, и, завернувшись в короткую соболью накидку, взяв запечатанный пакет из своего кабинета, вышла из дома.
Она на мгновение остановилась, и, вдохнув холодный воздух, — к вечеру подморозило, — посмотрела на огненный закат, перечеркнутый черными линиями труб на черепичных крышах Сити.
В гостиной у Джона было жарко натоплено. Констанца сидела на полу, возясь с большой деревянной куклой, поворачивая ее так и сяк.
— Уж не ходила бы, скользко на улице, — проворчал разведчик. «Я бы сам завтра с утра заглянул»
— Завтра с утра, я может, рожать начну, — рассмеялась Марта и присела на ковер рядом с девочкой.
— Кукла красивая, — восторженно сказала девочка. «Как вы».
Джон распечатал конверт и быстро проглядел бумаги. «Какая ты молодец! — сказал он. «Вот как всегда — толково, четко и по делу. С такими отчетами не стыдно приходить к ее Величеству, а то, пока я был в Италии, тут какие только ереси не писали, до сих пор разгребаю. Что Виллем, волнуется?».
— Ну конечно, — пожала плечами Марта. «Все же первый ребенок для него, сам понимаешь».
— У меня книжка, — гордо сказала Констанца и протянула ее Марте. «Там картинки и буквы, тоже».