"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Дон Бернардим де Карвальо, губернатор Танжера, наместник короля Себастьяна и недавний молодожен, проснулся после сиесты не в настроении. Прошел всего месяц с тех пор, как он с большой помпой обвенчался с юной Изабеллой в соборе девы Марии в Лиссабоне.
Новобрачной не нравился Танжер. Пятнадцатилетняя девушка, вывезенная из галисийского монастыря, страдала от жары и головной боли, дичилась людей, и муж не был исключением.
Вот и сейчас, послав к Изабелле слугу, де Карвальо знал, что тот скажет по возвращении, что сеньора лежит и передает, что не встанет. Он вздохнул и позвонил, чтобы принесли парадный костюм. Внизу ожидал капитан торговой шхуны с подарком от его дальнего родственника, губернатора Гоа.
— Сеньора Изабелла! — служанка вбежала с балкона в прохладную затемненную комнату.
— Приехал какой-то мужчина!
— Откуда ему взяться в этой дыре, Пепита? Это наверняка какой-нибудь берберский дикарь.
— Нет, нет, сеньора, выглядит как добрый христианин! Темноволосый, с черной повязкой на лице, оставил коня слуге и зашел в дом. Моряк вроде.
В дверь постучали. Пепита выпорхнула из спальни и тут же снова просунула голову в полуоткрытую дверь.
— Сеньора, дон Бернардим прислал сказать, что приехал капитан «Клариссы» и привез от губернатора подарки из Гоа.
— Капитан «Клариссы»? — Изабелла рывком села на сбитых простынях. — Неси одеваться.
Когда она вошла в залу, Бернардим с гостем негромко переговаривались у окна. Немецкий капитан был почти на голову выше ее мужа и много шире в плечах.
— Капитан, — сказал губернатор, донельзя изумленный тем, что Изабелла соизволила выйти, — позвольте представить вам мою супругу, донью Изабеллу Хуану Марию де Карвальо ди Жоао.
Степан уловил слабый аромат южных цветов. Тонкая рука развернула кружевной веер и нежный голос произнес: «Добро пожаловать в Танжер, капитан».
Изабелла впервые видела так близко постороннего мужчину. У него было смуглое, обветренное лицо, каштановые волосы выгорели на солнце и просверкивали золотом.
Единственный глаз — нестерпимо синий, как вода в горной реке. Пепита не соврала, другой глаз был прикрыт повязкой. Изабелле захотелось приподнять ее холеным пальчиком и посмотреть, что под ней.
Левая рука гостя была забинтована, правая лежала на эфесе шпаги, рассеянно поглаживая выбитых на нем наяд и кентавров.
Степан почтительно поклонился Изабелле. Ее муж уныло жужжал что-то про торговые патенты и перевозку слоновой кости, но Воронцов не слышал его. Изумрудные серьги покачивались в нежно-розовых мочках. Огненно-рыжие локоны были убраны под сетку из золотой нити, но несколько непокорных завитков сзади выбились на лилейную шею. На носу доньи Изабеллы рассыпалась стайка веснушек.
— Когда вы снимаетесь с якоря, капитан? — спросил губернатор.
— Хотелось бы сегодня. — Степан с трудом отвел взгляд от девушки.
Длинные ресницы дрогнули. Изабелла негромко проронила: «Жаль, что вы так торопитесь, Танжер достоин того, чтобы потратить на него хотя бы пару дней».
Губернатор запоздало подумал, что за месяц в Танжере Изабелла, кроме резиденции, порта и собора, ничего не видела.
— Если вечером заполним трюмы, то ночью снимемся с якоря. Надо торопиться, пока погода хорошая. — Воронцов снова поклонился. — Мне пора на корабль. Сеньора, пожелайте мне попутного ветра.
— Пусть он всегда будет таким для вас, капитан.
На Танжер спустилась черная, южная ночь. Небо усеяли бесчисленные искорки звезд.
Степану не хотелось возвращаться в одиночество капитанской каюты. Он осадил жеребца на набережной и свистом подозвал портового мальчишку.
— Дуй на «Клариссу» и передай, что капитан задерживается. Пусть начинают грузить. Если что срочное, я здесь. — Он указал на вывеску харчевни и дал гонцу медную монету, а сам зашел в харчевню. Португальцы привозили сюда хорошие вина.
Степану принесли из погреба мгновенно запотевший кувшин из шероховатой глины.
— Здорово, Меченый, — раздался у него над ухом незнакомый голос.
Степан поднял голову и увидел, как напротив него устраивается невысокий невзрачный человек с серым, будто припорошенным пылью, лицом и острым взглядом блекло-голубых глаз.
— Что тебе надо и кто ты такой?
— Тебе привет от капитана Стивена Боро, — сказал незнакомец. — Помнишь тезку своего, Стефан Меченый?
— Как не помнить, помню. — Воронцов щелкнул пальцами, чтобы принесли еще один стакан, налил вина незнакомцу.
Тот отпил и посмотрел на Воронцова поверх толстой стеклянной кромки.
— Испанское.
— Хорошее. Пришел из Московии капитан Стивен?
— Пришел. — Незнакомец набил трубку и закурил. — Зимовал во льду. Много хорошего про тебя рассказывал.
Год назад их корабли стояли рядом в лондонском порту. Стивен Боро собирался пройти путем экспедиции покойного Виллоуби и Ченслора по северному берегу Азии, чтобы отыскать проход к Новому Свету. Они тогда долго сидели над картами, Боро все уговаривал Степана пойти с ним. Воронцов отказался, на восток его не тянуло.
— Мы знаем, что случилось на «Клариссе», когда вы обогнули мыс Доброй Надежды. — Не обратив внимания на вопрос Степана, незнакомец показал глазами на его перевязанную руку.
Воронцов стиснул пальцы на рукоятке кинжала.
— Кто ты такой?
— Неважно, а ты ножик-то оставь, мил человек, дело у нас к тебе есть.
— Контрабанду не возьму, — мотнул головой Степан.
— Мелко мыслишь, капитан, — мужчина издал сухой короткий смешок. — Когда бунт на «Клариссе» случился, ты был побойчей, с зачинщиками не церемонился.
— Моя вина, что до бунта довел, — сбитый с толку такой осведомленностью, буркнул Воронцов. — Был бы я постарше…
— Старше стать успеешь, — скупо улыбнулся незнакомец. — Так вот про испанское вино, его сейчас очень в Англии уважают.
— А что, там своего нет?
— Есть, — собеседник пожал плечами. — Но англичанам пока больше нравится испанское.
Но все изменится, и очень скоро. Пока у англичан руки связаны, а когда развяжутся, нам, Меченый, — он придвинулся поближе, — понадобятся хорошие капитаны, корабли у нас и самих есть.