"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Мэри, было, открыла рот, но Полли подняла руку: «Пока я жива буду, Александр ничего не узнает. Обещай! — потребовала женщина.
— Обещаю, — вздохнула Мэри. «Но, Полли, ты ведь сейчас в лес не уйдешь, ну, как хотела.
Лодки нет ни одной, а реку ты не переплывешь с таким штормом. Да и Рэдклифф нашел тот лаз, что дети сделали, он, правда, на индейцев подумал, — Мэри усмехнулась. «Велел засыпать».
— Плод, — холодно сказала Полли, — мертвый будет. Срок еще маленький.
— А если нет? — Мэри вытерла руки холщовой салфеткой и присела рядом с сестрой. «Ты же не убьешь невинное дитя, Полли, это грех».
— С тем, что я сделала, — женщина уронила темноволосую голову на стол, — одним грехом больше — уже все равно.
— Вы не знали, — Мэри погладила ее по руке. «Вы не знали, милая. Нельзя себя винить так, пожалуйста, не мучайся так».
— Ты мне поможешь? — не поднимая головы, спросила женщина. «Я прошу тебя, Мэри, я не смогу этого сделать одна».
— Помогу, конечно, — Мэри обняла сестру сзади и Полли, чуть улыбнувшись, сказала: «Твой ворочается. Так дождемся корабля Ньюпорта и поедем?»
— Да, — Мэри потрогала маленький золотой крестик у себя на шее. «Теперь хоть носить могу, — вздохнула она, — я Майклу сказала, что потеряла его, он же меня избил, когда я не хотела его снимать. Ладно, привезем тогда клад сэра Стивена в Лондон, одна Мирьям и осталась из его детей».
— Думаешь, утонули они оба? — Полли, чуть охнув, поднялась и Мэри озабоченно спросила:
«Схватки?»
— Да нет, — слабо улыбнулась Полли, — живот разболелся просто — на одной кукурузе сидеть.
Давай, я хлеб в печь поставлю, поднялся уже. Мука скоро тоже закончится, кстати, да нас к той поре тут уже не будет.
В дверь постучали, и Мэри мгновенно бросила сестре шаль, прошипев: «Живот прикрой!»
Капитан Рэдклифф хмуро посмотрел на женщин, и, встряхнув насквозь промокший, толстый шерстяной плащ, нехотя сказал: «Я приказал закончить поиски, миссис Мэри. Вы уж простите, — он почесал седоватую бороду, — с этой экспедицией вверх по реке каждые руки на счету, четвертый день рыбу не ловим, не охотимся. Есть тоже что-то надо, — он замолчал, и, глядя на женщин, перекрестился: «Мне очень жаль».
— Спасибо, капитан Рэдклифф, — тихо сказала Мэри, опустив прикрытую шерстяным чепцом голову. «Мой муж и его брат — хорошие пловцы, может быть, их выбросило где-то на берегу моря. Мы будем ждать».
Рэдклифф вздохнул, и, поклонившись, вышел.
Полли застыла, слушая, как дождь барабанит по крыше. «Ты думаешь, и Ник не выжил? — едва слышно спросила она, глядя на сестру.
Мэри потянулась и положила руку поверх ее пальцев. «Майкл ему лицо распорол, ты сама видела. Он с такой раной далеко не уплыл бы, тем более в шторм».
Полли на мгновение покачнулась и, схватившись за спинку грубого стула, попросила:
«Кажется все-таки схватки. Скажи детям, что я плохо себя чувствую. Я запрусь в твоей спальне, не бойся, никто ничего не услышит. Если до ночи, — она втянула воздух сквозь стиснутые зубы, — ничего не случится, прокипяти свои спицы и поднимайся ко мне».
— Полли! — Мэри взяла ее за мертвенно холодные пальцы. «Не надо, я прошу тебя».
— Я решила, — женщина потерла поясницу и попросила: «Дай мне салфетку, сделаю себе кляп.
Потом, — она помедлила, — схожу к реке, и все, не заметят».
Мэри протянула ей холщовую салфетку и, сглотнув, сказала: «Я послежу за детьми, ты не бойся».
Полли только кивнула, и, развязывая платье, медленно пошла вверх по деревянной лестнице.
— А что с мамой? — озабоченно спросил Александр, когда они закончили ужин. «Ее с утра не видно, все хорошо, тетя Мэри?»
— Она немного простыла на реке, лежит, — ласково ответила женщина и подумала: «Ни звука ведь, целый день. Даже шагов не слышно, было. Господи, бедная девочка. Только бы не пришлось это делать, опасно ведь, я слышала, умирали женщины от такого. Только бы травы помогли».
— Ну идите, — сказала Мэри, когда дети убрали со стола и прочли молитву. «Идите, милые. Ты ведь принес свои «Комментарии», Александр?
Мальчик кивнул и с надеждой спросил: «А, может быть, дядя Николас все-таки выжил?».
Мэри помолчала и ласково ответила: «На все Божья воля, дорогой. Надо молиться».
— Пойдем, — Энни дернула кузена за рукав. «Почитаешь мне «Комментарии» и расскажешь о древнем Риме, мне интересно».
Мэри проводила их глазами, и, повернувшись к горшку, что висел над очагом, порывшись в сундуке, — опустила в кипящую воду железные вязальные спицы.
— Господи, — думала женщина, глядя на огонь, — ну хоть бы моя сестричка так не страдала.
Уедем в Лондон, все будет хорошо. Бедный Николас, какое у него лицо было там, в лодке, и у Полли тоже. Ах, — она, придерживая живот, опустилась за стол, и подперла голову рукой, — а я ведь тоже, — замуж вышла потому, что одиноко было, и за Энни боялась. Права Полли, лучше уж никакого отца, чем такой отец. Матушка ведь тоже — как отец умер, сама нас поднимала. А для нее и Виллема все равно — Полли их дочь, и так всегда будет».
Вода зашипела, переливаясь через край горшка, и, Мэри, вздрогнув, тяжело поднявшись, налила полную миску.
— Полли! — она неслышно постучалась в дверь, — Полли, это я, открой!
Засов поднялся и Мэри едва сдержала крик — сестра стояла на четвереньках, мотая всклокоченной, темной головой.
— Воды отошли, — промычала Полли. «Господи, больно как!»
— Слава богу, — Мэри покосилась на спицы, что лежали в миске, и, задув оплывающую свечу, чиркнув кресалом, — зажгла новую. «Простыню надо будет сжечь потом, в очаге, — подумала женщина, убирая окровавленную, промокшую ткань.
— К стене прислонись, я посмотрю тебя, — она, охнув, — ребенок ворочался, — подняла Полли и опустилась на колени.
— Что там? — кусая салфетку, тяжело дыша, спросила Полли.
— Родишь уже скоро, потерпи, весь день ведь терпела, — Мэри вымыла руки в миске и ощупала живот сестры. «Маленький очень, жить не будет».
— Тужит, — Полли широко развела ноги и оперлась о бревенчатую стену. «Сильно очень!»
— Ну так давай, — сестра потормошила ее и подставила обернутые салфеткой руки.