"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Белый попугай покачался на жердочке и хрипло крикнул: «Куэрво! Куэрво!». Маленькая, белокурая девочка, остановившись перед ним, порылась в кармане передника и, бросив птице семян, велела: «Поешь!».
Попугай закрыл глаза и подставил шею под нежный пальчик, просунутый через бронзовые прутья большой, в человеческий рост, клетки. Девочка рассеянно погладила его, и, прислушавшись, сказала: «Дедушка?».
— Правильно, моя сладкая! — высокий, седоволосый мужчина улыбнулся, стоя на пороге большой, светлой гостиной, и, присев, распахнул руки.
Тео бросилась к нему в объятья и озабоченно спросила: «Уильям?».
— Лошадей расседлывает, радость моя, — Виллем поцеловал внучку в нежное ушко. «Пойдем, мы что-то привезли маленькой Тео из Дептфорда!»
Мистрис Доусон постучала в косяк двери и спросила: «Адмирал, на стол накрывать? Тео поела уже».
— Я с вами! — строго велела девочка, обнимая мужчину за шею. «С вами!»
— С нами, конечно, — улыбнулся ей дед. «Пусть посидит, мистрис Доусон, а так да — накрывайте, а то мы и проголодались уже. Миссис Смолл вам тоже кое-что прислала, возок за нами едет».
— Приму, — коротко кивнула экономка, и, посмотрев на Тео, вздохнула: «Спать ей пора уже, ну да ладно, как скажете».
В передней, — Тео сразу его увидела, — на персидском ковре, стоял маленький, но очень соблазнительный сундучок. Она соскочила с рук деда и бегом бросилась к нему.
— А поцеловать? — преградил ей путь Уильям, расхохотавшись, и, подхватив девочку, несколько раз подбросил ее в воздух.
— Корабль? — требовательно спросила Тео, глядя в карие, веселые глаза юноши.
— Благодаря твоему дяде Николасу, — почти готов, — Уильям поднял голову и тихо сказал отцу:
«Ты иди, папа, отдохни, все же столько времени в седле. Я с ней побуду до обеда».
— Еще чего, — строго сказал адмирал и приподнял крышку сундучка. Тео ахнула, и широко открыла карие, большие глаза.
— Куклы — от дяди Николаса, платья и кимоно для них — от теты Марты, а вот это — Уильям порылся в сундучке и вытащил деревянный кораблик, — это Грегори сам вырезал, для тебя.
— Как у папы, — восхищенно сказала девочка, прижав кораблик к щеке. «Папа скоро приедет?»
— Скоро, — вздохнул адмирал, гладя внучку по голове. «А Томас уже бегает, так, что не угонишься».
— Томас маленький, я — большая, — гордо сказала Тео и, взяв Уильяма за руку, спросила: «А мы к миссис Мияко поедем завтра?»
— А как же, — юноша поднялся и сказал: «Ну, пойдем, посидишь с нами, пока мы пообедаем?»
— Посижу! — кивнула Тео, идя между ними в столовую. «А бабушка Марта где?»
— Все еще в Амстердаме, работает, — улыбнулся адмирал, распахивая дверь в столовую. Тео оглянулась на Уильяма и потребовала: «Дай мне куклу, я буду ее наряжать”.
Она расправила складки домашнего, простого, темно-зеленого платья, и, вздохнув, забравшись с ногами на кресло, оглядела большой стол орехового дерева.
— После обеда спать пойдешь, — ворчливо велела мистрис Доусон, внося фаянсовую супницу, откуда поднимался соблазнительный пар. «Гороховый суп с ветчиной, адмирал, и пирог с почками».
— Я, папа, рад, что иду в Гоа, — едва слышно усмехнувшись, сказал Уильям, берясь за ложку.
«Там хоть кормят вкусно».
Виллем посмотрел на внучку, что возилась с куклой, и так же тихо ответил: «Вот только матушка не рада, сам посуди — в декабре Ньюпорт ушел в Новый Свет, и полгода уже ничего не слышно. Сам понимаешь…, - он не закончил и глазами указал на Тео.
— Понимаю, — Уильям встряхнул бронзовыми, чуть вьющимися волосами. «Но ты, же мне сам говорил, папа — море есть море. Мало ли что, вдруг шторм был, отнесло их куда-нибудь, хотя бы в тот же самый Кадис или Бордо».
— Или в Гвинею, желчно заметил адмирал, потирая короткую, седую бороду. «Как сам понимаешь, ни матушке, ни дяде Джованни от этого не легче».
— Найдутся, — твердо сказал Уильям, разрезая серебряным ножом пирог. «В конце концов, я сам пойду в этот Джеймстаун, ничего, наша компания год подождет, моряков много, наймете кого-нибудь на мое место».
— Печенья! — раздался звонкий голос Тео.
— Ты же ела, — подняла бровь мистрис Доусон и отложила вилку.
Адмирал взглянул на нее и экономка, тяжело вздохнув, потянулась за серебряной шкатулкой, что стояла на большом, резном буфете.
Когда прочли молитву, Тео слезла с кресла и сказала: «Хочу к бабушке!»
Я с ней прогуляюсь, мистрис Доусон, — поднялся адмирал, — и потом сам ее уложу. А ты, — он обернулся к сыну, — иди в кабинет, доставай карты, перед тем, как уехать, мы остановились на Аравийском полуострове, вот с него сейчас и начнем. Я тебя не отпущу, пока ты с закрытыми глазами курс не будешь прокладывать.
В передней адмирал остановился перед резным, кедровым сундуком и задумчиво сказал:
«Давай-ка шаль возьмем, хоть и лето на дворе, а все равно — от реки прохладно».
— Не хочу кутаться! — капризно сказала девочка, но позволила снять с себя передник и накинуть на плечи кашемировую, маленькую, отделанную кружевами шаль.
Тео подхватила куклу, и Виллем, наклонившись, беря ее за руку, подумал: «Ну, пусть воздухом подышит, потом лучше спать будет».
Они медленно шли по узкой дороге, среди зеленеющих полей, к маленькой, серой церкви.
Высоко в небе пел жаворонок, и Тео, закинув белокурую голову вверх, серьезно сказала:
«Красиво».
— Очень, — согласился Виллем, открывая калитку в кладбищенской ограде. «Это дуб здесь со времен норманнов стоит, — подумал он, глядя на огромное, мощное, с пышной листвой дерево.
— Осенью, — сказала Тео своей кукле, — я буду собирать тут желуди. Дедушка, а Куэрво будет есть желуди? — спросила она.
— Должен, — улыбнулся Виллем и погладил ее по голове. Могилы были ухоженными, он наклонился и смахнул травинку с простого серого камня. «Питер Кроу, — прочел он. «Я есмь воскресение и жизнь». «Леди Мэри Кроу. Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек».