"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Так хорошо дома, — дрожащим голосом сказала Белла и вытерла лицо рукавом рубашки.
«Только в море хочется. И можно не ходить в платье, бабушка, а то я не привыкла….»
— Не ходи, — Марфа пожала плечами. «Вон, тетя Мэри не ходит, и ничего страшного. Да и я сама на охоту в мужском наряде хожу. А в море, — она рассмеялась, — мы с тобой в Амстердам поплывем, и в Грейт-Ярмуте у нас бот стоит. Летом поедем туда, как твой дядя Уильям из Индии вернется, и хоть каждый день будем в море выходить. Я и сама, — женщина нежно улыбнулась, — море люблю.
Белла зашла в просторную умывальную, и, открыв рот, сказала: «Это ванна? Я о них только слышала!»
Марфа коротко взглянула на серебряную, отделанную агатом ванну и рассмеялась: «Она самая. Это мне тем летом из Парижа привезли, отчим твой заказывал, мистер Майкл. Мы потом из Амстердама к нему заедем, с братом своим младшим увидишься».
— Ну, — Марфа указала на золоченые флаконы, что стояли на мраморном столике, у большого, в человеческий рост, венецианского зеркала, — есть жасмин, вербена, лаванда, роза…
— Роза, — твердо ответила Белла. «Я помню, от мамы так пахло». Марфа полила девушке из кувшина, и, протянув шелковую салфетку, усмехнулась: «Тогда забирай этот флакон себе, потом в Лондоне тебе еще купим».
В столовой было шумно, и адмирал, подняв бокал, громко сказал: «Ну, за встречу, дорогие мои!»
Матвей выпил и, наклонившись к сестре, тихо сказал: «Одно лицо со Степаном, конечно. Так, говоришь, у них с Мирьям денег много?»
— Как близнецы умерли, — Марфа взяла серебряную вилку, — так еще больше стало. Но это если только замуж выйдут и дети появятся. Ну да, — она подняла бровь, — Хосе сейчас из Падуи вернется, думаю, следующей весной Мирьям и родит. И Белла тоже — ну да ей пятнадцать только исполнилось, можно с замужеством не торопиться. А вот…, - женщина отрезала себе паштета и, не закончив, со значением посмотрела на племянницу.
— Вот же ты, — в сердцах пробормотал Матвей, — упрямая, Марфа. Заладила одно и то же, еще с Копенгагена я это слышу.
Он дал Цезарю, что сидел у его кресла, кусок холодного фазана и рассмеялся: «Он у вас попрошайка, конечно. Попрошайка, да? — Матвей потрепал собаку по рыжей голове и добавил: «Ну, ничего, вот в следующее воскресенье и посмотрим — что из тебя за охотник».
— Хороший охотник — ласково сказал дяде Питер. «Мэри чуть ли не два десятка уток каждый раз приносит».
— А ты, я смотрю — Матвей улыбнулся, — как в Новый Свет съездил, так теперь путешествовать потянуло?
Питер взглянул на жену, которая о чем-то говорила с Марией и вздохнул: «Все же, дядя, с Великим Моголом надо лично повстречаться. Нельзя, чтобы португальцы, или голландцы нас опережали. Да и потом, я же не один еду, еще послы от Его Величества…»
Матвей хмыкнул: «Вот я в карете читал бумаги, что послы Его Величества кое-где понаписали — так я тебе скажу, племянник, что они для одного хороши, послы эти — кланяться и на обедах сидеть. Так что отправляйся, кроме тебя, там умных людей не будет, — он обгрыз крепкими зубами крыло фазана и одобрительно добавил, вполголоса: «А жена твоя — ох и хороша, молодец».
Питер обеспокоенно сказал: «Все равно, дядя, волнуюсь я — двойня все-таки, да и Рэйчел молодая еще, как она тут без меня справляться будет?»
— Твоя мать с дитем на руках через горы ехала, — спокойно ответил Матвей, — как раз чуть старше Рэйчел твоей была. И твоя справится, — он внезапно поманил к себе мужчину и шепнул ему что-то.
— Да вряд ли, — Питер чуть покраснел.
— А вот увидишь, — потрепал его по плечу Матвей и громко сказал: «Та ветчина, что вон там стоит — передайте-ка ее нам».
— Я так рада, что приехала, — Мария посмотрела на отца и улыбнулась: «Батюшка сказал, что пора мне уже — и Лондон, и Париж посмотреть. Тетя Марта сказала, что возьмет меня в город — по лавкам пройтись. А вы тоже в город собираетесь, кузина Мэри?»
— Да, — женщина рассмеялась, — мне тоже надо в лавки, только в другие — мы же отплываем в конце месяца, надо снадобий купить, инструменты хирургические, книги кое-какие, по медицине. Хорошо, что наша компания и Виргинская совместно экспедицию оплачивают — можно себе позволить эти траты.
Мария открыла томик, что лежал рядом с ней и, посмотрев на карту в начале книги, вдруг сказала: «Там, наверное, очень интересно — ну, в Новом Свете. И красиво тоже».
— Очень, — Дэниел, что сидел напротив, взглянул на тарелку Тео и сказал: «Ну, если наелась, то скажи молитву и беги в детскую, играй, я потом поднимусь, почитаю тебе».
Девочка быстро прошептала что-то себе под нос, и, на мгновение, прижавшись щекой к руке отца, сказала: «Большое спасибо, мистрис Доусон, все очень вкусно».
— И тарелку свою на кухню отнеси, мышка, — Дэниел потрепал ее по белокурой голове. «А в Новом Свете, кузина Мария, — он улыбнулся, — мне очень нравится. Там совсем не похоже на Европу».
— А вы на Москве были, кузен Дэниел? — спросила Мария.
— Ни разу, — он рассмеялся. «Хоть я и в Сибири родился, как муж Марты, Николас. В Японии — жил, в Новом Свете — тоже, а на Москву еще не ездил. Но я русский знаю, отец всегда с нами говорил по-русски».
— Да, — васильковые глаза Марии чуть погрустнели, — мы с Михайло Даниловичем тоже по-русски говорили. Он меня и не узнал сначала.
— Да как тут узнать! — Мэри ласково взяла руку девушки. «Ты же такая красавица стала, Машенька, я тоже сначала думала — что это за девушка с дядей Матвеем?».
— И Аннушка так выросла, — восхищенно сказала Мария, разглядывая девушку, что говорила с Беллой. «Она с вами тоже плывет, кузина Мэри?»
— Конечно, — женщина нежно посмотрела на дочь. «Я ей предлагала фрейлиной остаться у принцессы Элизабет — не хочет. Ну да ничего, вернемся — как раз ей лет пятнадцать будет, отправится ко двору».