"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Возки стали заезжать во двор и мистрис Доусон заметила: «Ну, миссис Марта никого без подарков не оставила!»
— А как же, — рассмеялся Матвей и открыл дочери парадную дверь дома.
— Смотрите, — сказала Белла, и, оглянувшись на дверь, распустила завязки у ворота льняной рубашки. Девушка сняла ее через голову и показала Рэйчел и Энни круглый, розовый шрам на белом плече. «Это от стрелы».
Энни зачарованно посмотрела на него и спросила: «Больно было?»
— Да, — признала Белла, и тут же добавила: «Но я не плакала! Мне тогда, — она сморщила высокий лоб, — да, почти одиннадцать уже было. Туземцы атаковали нас, на берегу, и я троих застрелила».
— Если бы у меня был пистолет тогда, ну, когда этот мерзавец нас захватил, — внезапно, жестко, сказала Рэйчел, — я бы его убила! Меня Питер учил стрелять, ну, в Новом Свете.
Она вскинула аквамариновые глаза и посмотрела на Беллу: «Давай, как дети родятся, я с тобой еще позанимаюсь. Мы надо уметь их защитить, Питер ведь летом в Индию уплывает, на год».
Белла кивнула и, усмехнувшись, достала из кожаного мешочка, что висел на груди, колоду карт: «Сейчас перетасую и поиграем». Она натянула рубашку, раздала карты и добавила:
«Ну, адмирал ведь остается, и ты говорила, бабушка Марта хорошо стреляет».
— Очень, — вздохнула Рэйчел, — только ведь она тебя в Амстердам повезет, ну, тебе же надо с Мирьям познакомиться, и чтобы сестричку твою похоронили, с ее мамой.
— Капитан Энрикес как раз в Амстердаме, сейчас — Белла почесала короткие кудри. «Ну что, дамы, — она улыбнулась, и выложила свои карты, — я вас побила, сейчас будете отвечать на мои вопросы, и честно! Такие правила. Вы когда-нибудь целовались?
Рэйчел посмотрела на свой живот и звонко рассмеялась. «До этого, — закатила глаза Белла.
«До венчания».
— Только с Питером, — покраснела девушка. Белла искоса взглянула на Энни и заметила румянец на ее щеках.
— Ага! — вскричала девушка. «Но в щеку не считается».
— Я не в щеку, — сладким голосом ответила кузина и забрала колоду. «А ты?»
— Даже в щеку ни разу, — вздохнула Белла. «Ну да куда мне, все же думали, что я мальчик. А это приятно?»
— Очень! — в один голос ответили девушки и Рэйчел, повернувшись к двери, сказала:
«Открыто!» Белла посмотрела туда, и, вскочив, поклонилась: «Здравствуйте, бабушка!»
Марфа внезапно подумала: «Глаза-то у нее материнские. А так — ну совсем Степан, я же его таким помню, подростком, на Москве еще. И она высокая, пять футов десять дюймов, наверное. Ну, хоть пистолеты, я смотрю, в опочивальне у себя оставила».
— Бабушка, — сказала Белла, подходя к ней, — мне вам отдать кое-что надо.
Она, было, стала снимать клык, что висел на кожаном шнурке рядом с крестом, но Марфа ласково коснулась ее руки: «Пойдем ко мне, девочки пусть поиграют тут, вижу, ты карты им принесла…
— Я заберу сейчас, если нельзя! — торопливо ответила Белла.
— Это почему это нельзя, — бабушка пожала плечами, — очень даже можно. Пошли, — она повернулась, и Белла, вдохнув запах жасмина, одними губами проговорила: «Сколько же ей лет?»
— Шестьдесят летом будет, — так же тихо ответила кузина. «Правда, никогда в жизни не подумаешь?»
— Она мне снилась, — тихо пробормотала Белла и, закрыв дверь, пошла по устланному персидскими коврами коридору вслед за бабушкой.
В отделанной золотистым шелком опочивальне пахло жасмином. Марфа открыла серебряный поставец и, достав бутылку бургундского вина, улыбнулась: «Тебе на донышке».
Белла приняла бокал и сказала: «Этот клык мне мама дала, еще в Японии, сказала — это дедушки моего».
Марфа посмотрела на медвежий клык, что лежал на ее узкой ладони, и на мгновение закрыла глаза: «Господи, я же его тогда губами коснулась и спросила: «Откуда?». А Тайбохтой сказал: «От первого медведя моего, мне двенадцать тогда было». Мы же у костра лежали, под шкурами, и вода в озере была тихая, розовая, как раз солнце вставало. А потом заснули, долго спали, до полудня, а как поднялись — купаться пошли».
Женщина нежно погладила клык и тихо ответила: «Да, дедушки. Ну, я потом тебе расскажу еще о нем. А его, — она поманила Беллу к себе и надела ей на шею кожаный шнурок, — себе оставь. Пусть у тебя будет, внучка».
— Дэниел еще шпагу моего отца привез, — Белла выпила и повертела в руках кубок. «Ну, как мой брат Николас погиб, от него осталась. А он погиб, бабушка, как вы думаете?»
— Был бы жив, — вздохнула Марфа, — уже бы объявился. Мы же и вас уже похоронили, внучка, — она ласково погладила Беллу по коротким кудрям. «Да вот, видишь — вернулись вы, слава Богу. Так что мы с тобой после Пасхи, как Рэйчел родит, в Амстердам съездим, познакомишься с сестрой своей, Мирьям, и мужем ее».
Белла посмотрела на огонь в мраморном камине и тихо проговорила: «Мы на тех островах были, где моя сестричка маленькая похоронена. Мне говорили, в Порт-Рояле, что донья Эстер еврейка была, и папа мой — тоже».
— Стал, да, — улыбнулась Марфа.
— Ну так вот, мой капитан, Мозес Энрикес — он тоже еврей, — решительно сказала Белла, — он мне говорил, что надо сестричку мою вместе с мамой ее похоронить. Мы прах ее привезли, бабушка.
Марфа взяла изящную руку девушки и, помолчав, сказала: «Жалко, что твой отец не дожил, Белла. И матушка твоя — тоже. Они бы тобой гордились».
Белла помолчала и, сглотнув, ответила: «Я, бабушка, ныряла в Картахене, в порту, думала — может быть, увижу папин корабль, и его самого. Да там глубоко очень, — она внезапно шмыгнула носом и пробормотала: «Простите, я не…»
Марфа присела на ручку ее кресла и, обняв девушку, шепнула: «Это ничего, милая. Ты поплачь. Я никому не скажу. У меня в умывальной все есть, что надо, а потом, — она нежно поцеловала мокрую щеку, — пойдем, у тебя еще один дедушка есть, брат мой, мистер Мэтью, и тетя, дочь его, Мария. Познакомишься с ними».