Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
Шрифт:
— Поспи, — сказал он потом, нежно обнимая юношу, — завтра тебе опять в бой. Вот же упрямые эти московиты — замок разрушен, воеводы их бежали в Дерпт, пушкари — и те на своих пушках повесились, а посмотри — все еще сидят остатки их армии по лесам, не желают сдаваться.
Юноша потерся головой о плечо мужчины. «Ничего, — пообещал он, — я их выкурю оттуда. Ты завтра туда, — он махнул головой на запад, — в Ригу?»
— Да, я рано уеду, ты и не проснешься еще. — сказал мужчина, — там должен человек от короля
— Скажи, — вдруг поднялся на локте юноша, — а ты был в Париже?
Красивые губы мужчины изогнулись от смеха. «Милый мой, я уже, больше десятка лет на этой войне, какой Париж?».
— Когда разобьем царя Ивана, надо съездить, — проговорил юноша, уже в полудреме. «С тобой…».
Мужчина спокойно, почти не двигаясь, дождался, пока юноша крепко заснет, и, порывшись в картах и записях, что были разбросаны на столе, нашел нужные ему.
Он копировал быстро, чуть прищурив глаза, изредка прикусывая перо.
Закончив, мужчина оделся, и тихо откинул полог шатра. Охранник, клевавший носом у костра, чуть привстал.
— Тихо, — мужчина приложил палец к губам, — пан Сапега заснул, не будите его.
Он шел через тихий, полуночный лагерь, изредка останавливаясь, прислушиваясь к звукам из палаток. После дождя было сыро, в белесом, северном небе еле мерцали звезды, из недальнего леса тянуло прелью и мхом.
Полуразрушенная громада Венденского замка возвышалась на холме, серые, мощные стены были разбиты пушечными ядрами, ворота — в три человеческих роста — расколоты.
— Приведите его, — велел царь, дергая щекой. Герцог Магнус стоял, опустив голову, руки его были наскоро связаны какой-то веревкой.
— Сука, — Иван легко поднялся и подошел к бывшему королю Ливонии.
— Переведи ему, — кивнул царь мужчине.
— Я тебе все дал — престол, жену, золото, а ты меня так благодаришь? Пять дней я тут под стенами замка народ клал, а что получил — развалины? Ты зачем свой гарнизон подговорил пороховые погреба взорвать? — Иван Васильевич выругался.
Магнус молчал.
— Голову ему поднимите, — приказал Иван, и с размаха ударил герцога в лицо. Тот покачнулся, выплюнул зуб и глухо сказал: «Все равно дело твое проиграно, царь. Не видать тебе нашего моря, а будешь упрямиться — еще и свое, на севере, потеряешь».
— В подвал его, приковать к стене и пусть сдохнет там, — распорядился царь. «Машку за другого мужика выдадим, невелика беда».
Мужчина вздохнул, и, подойдя к своему коню, — невидному, гнедому, — потрепал его по холке.
Конек тихо заржал и прянул ушами.
— Ты же мой хороший, — мужчина на мгновение прижался щекой к теплой морде. «Вынес ты меня тогда, так и сейчас уж вынеси, ладно?».
Если б не конь, вряд ли бы он выжил тем промозглым октябрьским вечером,
— Пока не получу приказания от царя, не отойду, — жестко сказал ему мужчина.
— Ну и подыхайте здесь, — заорал Голицын, нахлестывая лошадь.
Они тогда с братьями Салтыковыми собрали рассеянные остатки войска и плотным огнем остановили поляков со шведами. Ночью было тихо, а утром Сапега опять стал атаковать.
— Пушки с места не стронуть, — сказал ему растерянно Михайло Салтыков. «Вы с Данилой тогда уходите в лес, мы вас огнем прикроем».
Младший брат воеводы Салтыкова только сжал зубы и кивнул старшему головой.
— А потом пушкари повесились прямо на орудиях, — мужчина стер с лица надоедливую морось и легко вскочил в седло. «И Сапега расстрелял командиров — там же, в сырой грязи, рядом с трупами солдат».
В лесу было спокойно. Мужчина привязал коня на лужайке и сказал: «Ты попасись тут пока, я вернусь скоро, дальше поедем».
Он прислушался и, приставив руки ко рту, закрякал уткой. Через несколько мгновений из чащи донесся ответный крик.
— Боярин, — чуть склонив голову, выступил из-за дерева стрелец.
— Второй год тут сидим, — ехидно сказал мужчина, — на болоте и без чинов можно. Спит воевода Салтыков?
— Да все спят, — улыбнулся солдат, — уж за полночь.
— Ну-ну, — пробормотал мужчина, идя вслед за стрельцом по размеченной вешками дороге через топь. Зудела мошкара, пахло хвоей и гнилой водой.
— Как с припасами у вас? — коротко поинтересовался мужчина.
— Да все так же, — пожал плечами стрелец. «Охота тут хорошая, слава Богу, порох не тратим, лучники у нас отменные, опять же силки ставим. Ну и так, по мелочи, крестьян пощипываем.
Не голодаем».
Они взошли на каменный, сухой остров в середине болота. Чуть курились дымки из землянок, открытого огня — мужчина огляделся, — видно не было.
Он задрал голову и посмотрел вверх — на большой сосне было устроено место для дозорного.
— Молодцы, — улыбнулся мужчина. «Поляки сюда не сунутся, конечно, но мало ли что».
Он потрепал стрельца по плечу, и, наклонив голову, — даже с его маленьким ростом приходилось это делать, — шагнул в землянку.
Девка, стоя на четвереньках, мотала головой и кусала губы. В белокурых, длинных волосах застряла какая-то труха.
— Сейчас, — сказал Данила Салтыков, не оборачиваясь к мужчине. «Ну или если хочешь…, - он кивнул на девку.
— Я подожду, — усмехнулся мужчина, и, опустившись на обрубок бревна, стал приводить в порядок бумаги.