Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
Приближающаяся стальная дверь, напомнила Иосифу рассказы бойца, в отряде матери:
– До войны он учился на дантиста, в Варшаве. Он слышал, что в лагерях устраивали особые бригады. Они заходили в газовые камеры, когда все заканчивалось, и выламывали золотые зубы. В камерах ставили именно такие двери… – ему казалось, что сейчас он увидит белоснежное сияние накрахмаленного халата:
– Близнецы Мерсье, Жозеф и Себастьян… – раздался в ушах мягкий голос, – шести лет от роду. Сначала измерим ваш рост, милые… – до него доносился хохот. Кто-то закричал:
– Еще, еще!
Даже к вечеру жара все не спадала. Рубашки отряда промокли на спинах и под мышками. Медвежий клык, на медной цепочке, на шее Джона, заливал пот.
Задержавшись на гребне голого холма, он послушал шорох песка. Хрустели мелкие камешки, подошвы солдатских ботинок раскалились:
– Мы идем почти десять часов, с одним привалом, – раздался сзади тихий голос Марты, – скоро мы упремся в канал. Меир, давай бинокль…
Холм, на котором они стояли, был последним в цепи скалистых вершин, тянувшихся с востока на запад.
Они миновали старое шоссе через час после обеденного привала, сначала, осторожно осмотревшись. Ветер носил по обочинам пыль. Заметив столб, Марта спустилась вниз:
– На всякий случай, – объяснила она кузенам, – вдруг отряд Иосифа побывал здесь… – в пустыне они не нашли ни одного следа миссии:
– Ребята приучены не оставлять следов… – Марта прочитала табличку с именем Ворона, коммодора Стивена Кроу, – но, может быть, мне повезет… – ей, действительно, повезло. Марта вернулась к отряду с высохшими окурками американских сигарет:
– С тех пор, как их выбросили, прошла пара дней… – Меир, внимательно, изучил добычу кузины, – но их могли курить и египтяне… – Эяль вмешался:
– По соображениям безопасности, разведывательные миссии не снабжают ничем израильским. Такие сигареты входят в паек подразделений, отправляющихся за границы страны… – обочина была каменистой, но, выйдя на шоссе, они услышали уверенный голос Джазира:
– Здесь были люди, – перевел Эяль, – пятеро, как в нашем отряде. Следы от ботинок тоже похожи на наши. Они двинулись на север… – за поворотом шоссе, они наткнулись на пятна засохшей крови, стреляные гильзы и клочки униформы, цвета хаки. Джазир долго ползал по обочинам, но нашел несколько покореженных клочков металла, вырванных пулями. Сами пули отряд тоже отыскал:
– Сборная солянка, – невесело заметил Джон, – есть даже русские АК. Понятно, что ребята нарвались на египтян, на машинах… – колонна должна была либо пойти дальше, либо куда-то свернуть:
– На юг бы их не повезли, – Меир курил, сидя на туго набитом вещевом мешке, – на юге наши войска скоро перережут шоссе, на пути к Суэцкому каналу… – на севере дорога вела в Порт-Саид, куда, по словам герцога, отправлялся объединенный воздушный десант, англичан и французов:
– Остается восток или запад… – Джон поднялся, – но на востоке тоже израильтяне. Египтяне, скорее, утащат ребят в свою сторону, то есть на запад… – вскидывая на спину тяжелый мешок, Эяль поинтересовался:
– Для чего нам взрывчатка, Йони… – герцога опять называли на израильский манер. Полковник Горовиц закашлялся:
– Я еще не видел ни одной диверсионной миссии, лейтенант, сожалевшей об избытках взрывчатки. Зато я видел много миссий, рвавших на себе волосы, из-за ее недостатка… – Эяль блеснул стеклами очков:
– Но если она не понадобится… – не отставал юноша, – мы ведь не понесем ее обратно… – Марта, сухо, ответила:
– Понесете лично вы, лейтенант. Не забывайте, у нас на руках могут оказаться раненые… – Марта была согласна с Меиром:
– Он прав, насчет беглых нацистов. Некоторые из них, судя по слухам, обосновались в Каире. Рауфф говорит на арабском языке, он может оказывать услуги египетской армии. Африка, как Южная Америка. Здесь нет законов, здесь можно затеряться так, что тебя никогда не найдут… – она сомкнула пальцы на рукояти пистолета:
– Найдем. Законы нам ни к чему, – Марта нехорошо улыбнулась, – нацистов надо убивать, словно бешеных собак, без всяких законов. У нас приватное предприятие, семейное дело, можно сказать… – подозрениями, насчет Макса, она пока поделилась только с Волком.
Ботинки Марты размеренно ступали по камням. За спиной, как в Патагонии, покачивался мешок с взрывчаткой:
– Макс был в Будапеште. Он приехал туда за Ционой, сентиментальная тварь. Но как он с ней связался, учитывая меры безопасности, предпринятые Джоном? Максимилиан мог увезти ее из Венгрии, именно он, а не русские. Надо поговорить с Волком, когда мы вернемся в Израиль, надо предупредить Авраама, насчет Фриды… – зная деверя, Марта не сомневалась, что Максимилиан захочет вернуть дочь:
– Она наследница фон Рабе, как и Теодор-Генрих… – ей стало неуютно, – у Макса нет других детей или племянников. Надеюсь, что нет. Но откуда им взяться, ребенок Эммы от Воронова умер… – о сыне покойной Эммы Марта знала от Теодора-Генриха:
– Родился и умер… – она вытерла пот со лба, – надо обезопасить Фриду. Никто не знает о ее происхождении, даже ее собственные братья, то есть названые братья. Джон мне не поверит, – поняла Марта, – у меня нет ни одного доказательства визита Макса в Будапешт. Я не знаю, что за паспорт, или паспорта он использует… – Марта не могла связаться с семейными банкирами фон Рабе, в Цюрихе. Ее брачное свидетельство, за подписью рейхсфюрера СС Гиммлера, вместе с метрикой Теодора-Генриха, погибло на разбомбленной вилле, в Берлине. В британском паспорте она стала миссис Мартой Кроу:
– Теодору-Генриху я оставила фамилию отца, но банкиры на такое не посмотрят. Им нужны документы, подтверждающие, что я вдова Генриха… – Марта предполагала, что выживший деверь пользуется семейными счетами:
– Максимилиан осторожен, мерзавец. Во время войны он положил копии своих документов в банковскую ячейку, в Цюрихе. У него открыт неограниченный доступ к сбережениям. Денег ему хватит на три века вперед, не учитывая наворованного золота и картин. Если я хоть ногой ступлю в банк, ему все, немедленно, сообщат. Циона, наверняка, рассказала, что Теодор-Генрих живет в Лондоне. Хорошо, что она ничего не знала обо мне и Волке…