Вэн
Шрифт:
— Черт, — зарычал он, прекращая целовать ее плоть. Вэн напрягся и застонал, кончая так сильно, что задрожал.
Они прижались друг к другу, пытаясь восстановить дыхание. Джерри разжала зубы, слегка приподняла голову и улыбнулась тому месту, которое недавно укусила. Крови не было, но синяк, вероятно, пробудет еще час или около того. Ее зубы повредили его кожу достаточно сильно, чтобы оставить следы.
Но веселье Джерри быстро угасло, когда Вэн поднял голову и посмотрел на нее. Его зрачки и радужки были черного цвета.
— Тебе нужно измениться.
Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и осторожно извлек
Она прислонилась к двери и поняла, что все испортила.
* * *
Вэн боролся за контроль, пока горячая вода лилась на его голову и стекала по телу. Он мог измениться, но не хотел терять самообладание. Желание укусить Джерри, спариться с ней, попробовать ее гребаную кровь и заставить девушку принять его, было настолько сильным, что его ноги дрожали.
Он услышал, как она подошла, вероятно, чтобы присоединиться к нему в тесном пространстве.
— Не надо.
Джерри даже не прикоснулась к нему.
— Прости. Я пойду в другую комнату.
— Не смей уходить. Просто дай мне минутку.
— Верно. Запах.
— Сначала нам стоит помыться, а потом опрыскать комнату освежителем воздуха, прежде чем открыть дверь. Я не позволю этим ублюдкам преследовать тебя, — он сжал кулаки, ослепляющая волна ярости накрыла его так сильно, что сердце начало лихорадочно биться. Мысль о том, что кто-то другой захочет прикоснуться к ней, вызывала желание убивать.
— Мне очень жаль, Вэн. Когда я укусила тебя, то не думала о последствиях. Я лишь хотела приглушить стоны.
— Знаю, — Вэн глубоко вдохнул, задержал воздух, а затем выдохнул. Он повторял это добрую минуту или около того. — Это не твоя вина. Только мне запрещено кусаться.
— Желание все такое же сильное?
Он задумался, рассказать ли ей правду.
— Приму твое молчание за согласие. Извини. Я больше никогда не укушу тебя.
В этот момент Вэн ненавидел свою жизнь. Своих родителей. Проклятье, даже Гербина. Как, черт возьми, брат позволил гнезду, которое выслеживал, убить себя? Гербину следовало быть осторожнее. Тогда бы Вэн был свободен и мог спариться с златовлаской. Он бы заявил на нее права в день ее совершеннолетия. Вэна терзал себя, представляя их возможное будущее. У них наверняка уже были бы дети, потому что он не мог оторваться от нее. Один лишь образ, который он создал в своем воображении, — Джерри с округлившимся животом, ожидающая его ребенка — заставлял его мечтать о подобной вероятности. Он так сильно этого хотел.
— Изменись, — настаивала девушка. — Давай. Ты слишком далеко зашел.
Может, так будет лучше. По крайней мере Вэн точно не был намерен трахнуть Джерри, находясь в измененной форме. Он сгорбился, хотя пространство было тесным, а горячая вода отвлекала, и стал изменяться, хрустя костями, отращивая мех и в конце концов оказавшись на четвереньках.
Когда все закончилось, Вэн поднял голову и взглянул на Джерри. Она, все еще обнаженная, стояла рядом с душем и смотрела на него со слезами на глазах. Каким-то образом Вэн причинил ей боль. И сожалел, что втянул ее в этот бардак. Так эгоистично впутывать Джерри в свою жизнь только потому, что Вэн не сумел держаться от нее подальше. Во
Она вошла в душевую кабину и закрыла за собой дверь.
— Все в порядке, детка, — девушка потянулась за шампунем. — Я вымою тебя.
Он прижался всем телом к стене, покрытой плиткой.
Джерри нахмурилась.
— Ладно. Не буду… никаких прикосновений? Это будет нелегко. Черт, душевые в городских квартирах тесны, не так ли?
Выдавив себе в ладонь немного геля, она намылила свою кожу и даже протерла пол. Вэн постоянно перемещался, пытаясь дать ей немного пространства. Она опустила голову под воду. А он не мог оторвать от нее взгляд. Джерри принадлежала ему. Он знал это, чувствовал это и сопротивлялся желанию вновь превратиться в человека, чтобы трахнуть ее и обменяться кровью, связав их судьбы.
Ему пришлось закрыть глаза, когда она начала мыть свои длинные волосы. Это была пытка, ведь он так хотел принимать участие. Ему помогло то, что он оставался в животной форме. Вэн умудрился повернуться под душем так, что тела Джерри теперь касался только его хвост. Брызги достигли его хвоста, и Вэн махнул им. Девушка ахнула.
— Следи за своим хвостом.
Вэн повернул голову и открыл глаза, развеселившись. Она бросила на него, как ей показалось, непристойный взгляд, но на самом деле это выглядело чертовски мило. Вэн снова взмахнул хвостом, шлепнув ее по бедрам.
Джерри развернулась, подставляя ему свою задницу.
— Даже не думай об этом.
Его так и подмывало ударить ее по заднице, но Вэн не сдвинулся с места. Она закончила мыть голову, вышла из душа и, вытираясь, повернулась к нему лицом.
— Ты готов вернуться в прежнюю форму или тебе нужно больше времени?
Он сгорбился и закрыл глаза. Изменившись, Вэн встал.
— Воспользуйся освежителем воздуха, пока я мою голову.
— Ты же его ненавидишь.
— Лучше уж так, нежели драться с ликанами, у которых стояк из-за запаха секса.
— Верно подмечено, — она закрыла дверь душевой, и вскоре фальшивый запах сосны наполнил комнату.
Вэн поморщился, дыша через рот.
— Как, черт возьми, люди могут выносить такое дерьмо?
Джерри рассмеялась.
— Большинство городских никогда не бывали в лесу, чтобы понять разницу, тем более у нас нет сверхчувствительных носов. Сноб.
Он тихо зарычал и закончил принимать душ. Джерри уже оделась, но еще не успела натянуть обувь, когда Вэн открыл дверь, чтобы взять полотенце. Он заметил, как ее взгляд заскользил по его телу.
Она повернулась к нему спиной.
— Я подожду в другой комнате.
— Не уходи далеко и оставь дверь открытой.
— Просто доверься мне. Я не собираюсь облегчать задачу тому, кто жаждет напасть на меня, пока ты одеваешься.
Она была умна. Его златовласка всегда была такой. Джерри вышла, но сделала так, как он просил, оставив дверь широко открытой. Одеваясь, Вэн поглядывал на девушку. Она, казалось, решила отвлечься на уборку. Сожаление всплыло снова. Если бы не он, то Джерри находилась бы дома, в безопасности. Он повернулся к запотевшему зеркалу и вытер его ладонью, сразу же заметив покраснение кожи на верхней части плеча. Наклонившись, Вэн в кои-то веки возненавидел свою способность к быстрому исцелению. Метка, которую она оставила, почти полностью исчезла.