Венчальное кольцо Нибелунгов
Шрифт:
– А вот и мои девочки! – ласково засюсюкала колдунья, открывая дверь в хлев.
Как ни странно, Рита не почувствовала неприятного запаха. Ей казалось, что в хлеву должна стоять невыносимая вонь, но Аглаины свинки пахли вполне пристойно.
– Это Грушенька, – между тем представила та жирную черно-белую свинью с отвисшими сосками. – Недавно поросяток принесла. – А вон та – Акулинушка.
Вторая свинья оказалась поменьше и, судя по всему, гораздо моложе. Маленькие глазки животных настороженно уставились на пришельцев, но через несколько секунд свиньи перестали обращать на них внимание, вернувшись к своему обычному занятию – копанию пятачками в соломе.
– Господи,
Рита вздрогнула и чуть не выронила деревянную ложку, которой помешивала варево. Байрамов! И как она не услышала звук открывающейся двери?
– Что за вонь? – снова спросил он, подходя поближе и заглядывая через ее плечо. – Надеюсь, это – не ужин?
– Нет, это… это просто… ну, отвар. Лекарственный. Для меня.
– Ты заболела? – встревожился Игорь. – В этой семье по больницам скитаюсь только я, не отнимай у меня единственную привилегию!
– Я в порядке, – улыбнулась Рита. – Это успокаивающий сбор. В последнее время я нахожусь в состоянии стресса и…
– Ну, тогда и мне плесни, – вздохнул Игорь, падая на стул.
– Что так?
– Постановка, похоже, летит к чертям!
Рука Риты с ложкой застыла в воздухе.
– Объяснись!
– Да что тут объяснять? Алина арестована. Вернее, нет, как это у вас – задержана?
Рита похолодела. Черт, она же просила певицу ничего не предпринимать до понедельника! Значит, Алина не послушалась. Она так хотела, чтобы с любовника сняли обвинение, что решила сдаться… Но ведь Рита предупреждала, что это не поможет!
– И что теперь? – спросила она.
– Понятия не имею. Контракты подписаны, деньги уплачены. Есть второй состав, но они – не Алина Каюрова! Весь спектакль держится на ней, за исключением «Золота Рейна». Никто ничего не отменял, но мне почему-то кажется, что все закончится плохо. Что тебе известно о причастности Алины к убийству мужа?
– Мне? – Рита сделала удивленное лицо. – Я абсолютно ничего не знаю!
– Ну да, давай! Будешь уверять меня, что она тебе ничего не рассказывала? Только вот что я тебе скажу: Алина не могла убить Павла! Во-первых, она слепая, как летучая мышь. Во-вторых, никогда в жизни она не держала в руках пистолет. В-третьих… Ну, в-третьих, она просто не способна на убийство!
– Возможно, – согласилась Рита, оставляя кастрюлю и присаживаясь напротив Байрамова, – тот, кто стрелял в Каюрова, не собирался убивать. Может, выстрел был случайным?
– Говорю тебе: кто бы ни стрелял в Павла, это не Алина! – упрямо сказал Игорь. – Она… как бы это поточнее выразиться… не от мира сего. Слишком добрая, мягкая, у нее рука бы не поднялась! Слушай, я тебе кое-что расскажу. Был один мальчик – много лет назад. Мы тогда с Алинкой только познакомились. Не помню, как его звали, но он играл на рояле. Очень хорошо играл, между прочим. Мы несколько раз встречались на концертах. Алина оказалась с ним в одной параллели, когда переехала в Питер и заканчивала здесь музыкальную школу. Над ним все смеялись, потому что он сильно отличался от других. У него, скорее всего, было какое-то генетическое заболевание или, может, дефект развития – слишком большая голова, слишком короткие ноги… Он сильно сутулился, возможно, даже был горбат. Он прекрасно играл, но в детской среде талант имеет гораздо меньшую ценность, чем приятная внешность. Поэтому он все время находился один или с учителями, но никогда – со сверстниками. Только Алина от него не отворачивалась. Она стала первой, с кем он подружился, жалела его. Разумеется, Алина его не видела, но ей паренька
– Думаешь, раз Алина по-доброму отнеслась к бедному калеке, то она не способна на то, чтобы кому-то навредить?
– Вот именно!
– А если в целях самозащиты?
– Даже в этих целях! Слушай, разве ты не должна быть на ее стороне?
– А я на ее стороне! Но я должна понимать действия Алины, чтобы защищать. Если я стану голословно, как ты, утверждать, что она невиновна по причине своего ангельского характера, никто и слушать не станет!
– Но ты что-то знаешь об Алине, чего не знаю я, верно? Я не лезу в твои дела, потому что ничего в них не понимаю, но теперь дело касается человека, которого я люблю и уважаю. Поэтому я прошу тебя рассказать все, что тебе известно. Возможно, я смогу тебе помочь, а значит, и Алине!
– Хорошо, – вздохнула Рита. – Алина призналась мне в нашу последнюю встречу, что это она стреляла в Павла.
– Что за чушь!
– Она сама сказала.
– И ты поверила? Наверняка она хотела выгородить Геннадия! Как это могло произойти?
Рита передала ему вкратце их с Алиной разговор.
– Ерунда! – пробормотал Игорь. – Не верю ни единому слову! Тебе обязательно нужно поговорить с Женькой, ведь ему дело передали, так?
– Не сомневайся, поговорю. В конце концов я – адвокат Алины.
– Ладно, пойду в душ, – сказал Игорь, поднимаясь.
Только теперь Рита обратила внимание на его джинсы.
– Ты надел папин ремень? – пробормотала она недоверчиво. Неужели матери удался трюк?
– Не совсем мой стиль, – кивнул он, – но нельзя обижать твою маму: она так хотела, чтобы у меня было что-то от… ну, ты понимаешь.
– Тебе не нравится?
– Как-нибудь переживу. Если Наталье Ильиничне приятно, то могу и поносить немного этот фетиш. И не спорь: это – именно фетиш, потому что нормальному ремню не нужно такое количество драгметаллов и камней, это просто неприлично! Боюсь, теперь мне понадобится телохранитель, ведь найдется немало желающих заполучить этот «ювелирный салон»!
– Если тебе нужен телохранитель, – промурлыкала Рита, – то я готова за умеренную плату.
– Насколько умеренную? – поинтересовался Байрамов, пока ее рука медленно двигалась по его талии и заползала за пояс. – Ух ты! – выдохнул он, когда Рита сжала его ягодицу другой рукой. – Если не ошибаюсь, в Уголовном кодексе это называется домашним насилием?
– И, если помнишь, именно этот вид преступлений труднее всего доказуем, – напомнила она. – Я не оставляю увечий!
Как правило, по понедельникам люди чувствуют себя несчастными. Во-первых, потому, что закончились выходные. Во-вторых, впереди маячит целая неделя трудовых будней, и работы – непочатый край.
Рита обычно ощущала то же самое, но – не в этот понедельник. Несмотря на предстоящий неприятный разговор с Фисуненко, даже несмотря на то, что Алина признала себя виновной в убийстве мужа, Рита не могла сдержать радости. Все у нее внутри пело и плясало, словно она наелась майских жуков: Байрамов вернулся – фигурально выражаясь! Все эти бесконечные недели Рите казалось, что она потеряла его насовсем. А теперь он вернулся. Прошлой ночью они занимались сексом. И вечером. И утром. И он прекрасно себя чувствовал! А она… Она просто летала, как будто никакие земные проблемы не могли ее коснуться.