Венчальное кольцо Нибелунгов
Шрифт:
– И откуда такая осведомленность? – язвительно спросила Рита.
– Да так, было дело, – отмахнулась Варвара. – Значит, Ольга Ларина – наша злыдня. А что? Она подходит под описание: красивая, глаза светлые, крашеная – очевидно, природная брюнетка, ведь блондинки редко меняют цвет волос, если верить статистке. Пора снова к бабке ехать. Только, чур, – я с тобой!
– Не думаю, что Аглае это понравится, – попыталась возразить Рита. Однако она по опыту знала, что с подругой спорить бесполезно: если уж что-то втемяшится в ее хорошенькую головку, то выбить это оттуда не удастся и кувалдой!
С другой стороны, Рита понимала, что ехать придется. Сейчас выходные,
– Ладно, – сказала она. – Завтра же и двинем. Только старушка любит, когда к ней приезжают пораньше, так что отправляемся в пять утра.
– В пять?! – в ужасе закатила глаза Варя. – Да я с университетских времен в такую рань не вставала!
– Тебе решать: либо так, либо никак.
– Хорошо-хорошо! В пять так в пять.
– И одевайся попроще, – предупредила Рита. – Возможно, придется помочь Аглае по хозяйству.
– Что-о?!
Варя, разумеется, не послушалась совета в отношении экипировки и разоделась как на парад.
– Ты меня угробишь, – ныла она, кряхтя забираясь на переднее сиденье Ритиного «Фольксвагена». – Это ж надо – пять утра!
– А тебя никто на аркане не тащит, – резонно заметила Рита. – Ты сама увязалась за мной. Только вот понять не могу: за каким чертом?
– И не поймешь, куда тебе!
– Да уж, действительно, – фыркнула Рита, грея мотор.
– За всю жизнь я только однажды сталкивалась с настоящей колдуньей, – пояснила Варвара. – Она предсказала, что я разбогатею. Ты ведь помнишь, как я жила, когда мы учились в универе?
Рита не смогла бы забыть, даже если бы прожила сто лет. Варя была родом из занюханного городишки в Ленинградской области. Ее семейство бедствовало. Отец-алкоголик не работал, и вся забота о семье лежала на матери, не имевшей образования и корячащейся на нескольких работах, чтобы прокормить дочь и никчемного муженька. Приехав в Питер, Варвара чуть ли не голодала. Стипендии не хватало даже на еду, а ведь провинциальной девчонке хотелось еще и приодеться, тем более что большой город предлагал столько соблазнов! Ритина семья жалела Варю. Наталья Ильинична частенько приглашала ее на обед или ужин, а еще снабжала «сухим пайком», провожая гостью обратно в общежитие. Теперь, глядя на красивую, ухоженную и дорого одетую Варвару, никто не узнал бы в ней тощую девчонку, у которой едва хватало денег на батон и докторскую колбасу.
– Ну, и можешь себе представить, – говорила между тем она, – каково было тогда услышать, что у меня появятся бабки? Я подняла тетку на смех, напомнив, что я – бедная иногородняя студентка. А она и бровью не повела. «Вот увидишь, – сказала. – И меня припомнишь». Так и вышло! Я с тех пор сто раз ко всяким колдунам ходила, бешеные деньги платила, а толку – ноль! Ни один ничего путного не сказал. И теперь ты говоришь мне, что есть где-то в тмутараканске настоящая колдунья. Разве я могу такое пропустить?
– А зачем тебе колдунья-то? – удивилась Рита. – У тебя же все есть: деньги, работа, куча мужиков?
– В том-то и дело, что куча! – вздохнула Варя. – Куча знаешь чего бывает? Мне нужен один-единственный, как твой Байрамов. Я бы готовила ему борщи, пекла пироги…
– Ты?
– А что? Думаешь, только ты у нас кулинарка? Да мне просто не для кого стараться! Я детей хочу, понимаешь? Возраст подходит. Честное слово, да если бы у меня все было так, как у вас с Байрамовым, я бы уже тройню родила!
Почти весь оставшийся путь подруги проехали молча. Варька, сама того не ведая, задела больную тему. С тех пор как в жизни Риты снова появился Игорь, она не раз задумывалась о ребенке. Байрамов любит детей. Сам выходец из многодетной семьи, он привык, что в доме звенят детские голоса. Он намекал, что пора бы подумать об увеличении их семьи, но она все не решалась, как не решалась и на то, чтобы официально оформить брак. А ведь у Риты мог быть сын… Или дочь? На втором месяце беременности определить не представлялось возможным, да и зачем ей было знать, убивает она мальчика или девочку? Аборт прошел тяжело, и Рита долго не могла оправиться. Отец понятия не имел, а если бы узнал… Игорь – тоже. Они расстались, Григорий Сергеевич в немалой степени этому способствовал, и что Рите оставалось? Трудно предсказать, какой была бы его реакция. Скорее всего, он разозлился бы, ведь Рита скрыла от него такую серьезную вещь! Только мама была в курсе. С тех пор Рита ни разу не заходила в кабинет гинеколога. Тот, первый и последний опыт, произвел на нее слишком тяжелое впечатление, поэтому, оказавшись в поликлинике, она за версту обходила врачей данной специализации. Рита понятия не имела, сможет ли вообще иметь детей. После операции врачи не сказали, что существует такая угроза, но что они понимают? Ни она, ни Байрамов не предохранялись, но ничего не происходило. Кроме того, Рита не чувствовала себя готовой к такой ответственности. И чем больше проходило времени, тем менее готовой она себя ощущала.
Когда они подъехали, Аглая стояла у калитки.
– Что-то вы с подружкой припозднились, – сказала она.
Рита не удивилась тому, что колдунья безошибочно определила присутствие в автомобиле другого человека, несмотря на тонированные стекла.
– У меня как раз каша поспела, – продолжала Аглая, провожая гостей в дом. – С утра каша – самое лучшее. Для желудка полезно, и мозги хорошо работают.
Рита с детства терпеть не могла кашу – наелась ее в детском саду, поэтому при одном упоминании об этом блюде у нее неприятно свело желудок.
– Мы не голодные, – попробовала она выкрутиться.
– Вот еще! – всплеснула руками Аглая. – Столько ехали, в такую рань поднялись – и не голодные?
Варвара только пожала плечами. Старушка провела их в горницу, указала на стулья и принялась шустро накрывать на стол. На белоснежной скатерти с ручной вышивкой по краю волшебным образом возник кувшин с молоком желтоватого цвета, что, несомненно, говорило о его высокой жирности, три глубокие тарелки и расписные деревянные ложки. У Риты в доме тоже были такие, но они играли роль сувениров и не использовались по назначению.
Аглая взяла ухват, прислоненный к печке, и ловко извлекла из нее горшок, от которого исходил вкусный запах.
– Вот! – гордо произнесла колдунья, водрузив горшок на стол. – Такой пшенной каши вы в своем городе не едали!
Рита уже не сопротивлялась. Каши, которыми она питалась в детском саду, ничем не пахли, Аглаина же стряпня источала небесный аромат и словно умоляла: съешь меня!
– Вкуснотища! – воскликнула Варя с полным ртом. – Что вы туда кладете?
– Мед, маслице сливочное, – пояснила Аглая. – А тут еще мне из города привезли изюм и этот… ну, абрикос сушеный?