Вендетта по лас-вегасски
Шрифт:
— У дружбы есть свои пределы, — упрямо пробормотал полицейский, избегая смотреть в глаза Болану.
Мак улыбнулся. Полицейская мораль — явление очень странное. Полицейский вроде Лайонса арестовал бы за проституцию собственную мать, а затем пообещал бы ей свободу и неприкосновенность, если она даст показания против своего сутенера. Такая игра называлась правосудием и во многом напоминала борьбу за выживание. Болан отлично знал правила и той, и другой игры.
— Я не собираюсь клянчить информацию, — сказал он. — Я хочу предложить вам выгодный обмен. Вы только что получили от меня левые счета Вито, но я пока ничего не получил взамен.
Полицейский заулыбался.
— Этого маловато.
— "Калифорнийская карусель", — сказал Болан. — Сначала я думал, что это какое-то кодовое название, но, как оказалось, я ошибался. Что это такое?
— Это круговое движение Организации. Гигантское, находящееся в вечном движении колесо.
— Которое вращается?
— Скорее, которое производит таланты, девушек, наркотики, контрабанду, шантаж, убийства. Карусель производит все, что бы вы ни пожелали.
— Почему такой интерес к Лос-Анджелесу? Какова его роль? Если вы помните школьный курс географии, это крупный морской порт, кроме того, в городе имеется огромный аэропорт. Рядом пролегает граница с соседним государством. Нужно ли объяснять вам преимущества, вытекающие из всего сказанного?
— Тут нет ничего нового, — пожал плечами Болан. — Это старо, как прошлогодний снег.
Полицейский вздохнул.
— Новыми можно считать систему и суть махинации.
Болан для приличия выждал минуту, потом сказал:
— Я слушаю вас. Продолжайте.
— Не трудитесь, Мак, разговор закончен.
Болан удивленно присвистнул.
— Неужели это такая тайна, а? Гриф «совершенно секретно» и все такое прочее?
— Да, — буркнул Лайонс.
— О'кей, тогда хотя бы слегка намекните. Вполне вероятно, что я смогу в знак признательности также сообщить вам что-то очень важное.
Во взгляде полицейского отражались напряженная работа мысли и осторожность.
— Идите к черту, Мак.
— Но у меня действительно есть интересная информация.
На этот раз Лайонс тяжело вздохнул и... уступил.
— О'кей. Все начинается в Лас-Вегасе. Тут мозговой центр всей системы. Это вам о чем-нибудь говорит?
— Конечно. Но, тем не менее, я хотел бы знать суть всей аферы.
— Попробуйте сначала заинтересовать меня своей информацией, — предложил Лайонс.
— Мозговой центр Лас-Вегаса — «Голд Дастер», — произнес Болан.
— Потому-то мне чуть не переломали там все кости, — заметил Лайонс.
— Но тело монстра находится где-то в другом месте, создается очень тревожная ситуация.
Лайонс клюнул на приманку, и мышеловка захлопнулась.
— О чем идет речь? — жадно спросил он.
— Какова суть аферы? — тут же последовал встречный вопрос.
— Нет, ну каков паразит! — воскликнул Лайонс и рассмеялся.
— Так мы играем в нашу игру или нет?
— Китайская Народная Республика, — лаконично ответил Лайонс.
— Что?
— Представь себе. Славная добыча для мафии, верно? По нашим сведениям, между ними установились очень тесные контакты, ведутся всевозможные обмены.
— Чем?
— Всем, чем угодно. Это самый большой в мире тайный рынок.
— Логично, — сказал Болан.
— Ты о чем?
— О втором мозговом центре. В трех шагах от Гаваны.
— Майами? — с беспокойством спросил полицейский.
Болан покачал головой.
— Нет. Но Майами, несомненно, тоже занимает свое место в общей схеме. Насколько мне стало известно, первым звеном в цепи является Сан-Хуан. Мафиози называют систему карибской каруселью.
Лайонс некоторое время молча обдумывал полученную информацию, потом спросил:
— Это точно?
— Исповедь умирающего или приговоренного к смерти, — пожал плечами Болан. — Все это рассказал Вито, а он действительно думал, что получит пулю в лоб.
— В такой ситуации можно наплести все, что угодно, Мак.
— К Вито это не относится. Он ведь был убежден, что мне тоже крышка. Похоже на партию в покер. Нет, думаю, что он сказал мне правду.
— Как бы то ни было, тут есть логика, — задумчиво сказал полицейский. — Ну, хватит. Проваливай, Мак. Я очень устал.
— Еще один момент. Очень уж велико расстояние от Пекина до Томми Андерса. Какая связь существует между ними?
Лайонс устал и отвечал тихим монотонным голосом.
— Вряд ли можно было найти лучшее средство, чтобы войти в контакт с мафией. У Андерса возникли серьезные неприятности, и это беспокоит меня. Он отличный парень, и смелости ему не занимать. Мне бы очень не хотелось, чтобы он пострадал из-за этой операции. Я хочу сказать...
— Вы хотите сказать, что воспользовались им, а теперь испытываете угрызения совести.
Лайонс пожал плечами.
— Кто не рискует — не выигрывает, Мак. Но это еще не все. Шоу-бизнес — только первый этап мощного наступления мафии. Синдикат планирует взять под контроль Голливуд. Киношники считают, что переживают трудные времена, но они никогда еще не имели дел с мафией.
— Какая тут связь с каруселью?
Лайонс нахмурился.
— Самая прямая. Производство кинофильмов — гигантский прибыльный бизнес. Кинопрокат приносит еще большие барыши. Если мафия подомнет под себя кинематограф, она получит монопольное право на торговлю мороженым в зале, производство кинооборудования, «сливки» с кассовых сборов, платные услуги кинодив.
— Какой же приманкой они пользуются? — вслух задал себе вопрос Болан.
— Лучшей из всех, что есть, — деньгами. Когда в обороте больше нет легальной наличности, правят бал подпольные деньги. Тот, в чьих руках кубышка, держит под контролем рынок. Точно так же обстоят дела и в других сфеpax деятельности.
— Но должно же у них быть что-то общее.
— Естественно, — ответил Лайонс. — Вам ведь знакомы методы мафии. Они всегда все между собой делят. Одно семейство занимается шоу-бизнесом, другое — наркотиками, третье — контрабандой... И вот вы сообщаете, что нечто подобное происходит сейчас в Гаване. Это может означать все, что угодно, вплоть до продажи атомных секретов в борделях Гуантанамо.