Вендия 2. Незримые нити
Шрифт:
Бернеш правильно понял, что хотел показать ему киммериец. Он размотал тесемки сумки, проник в нее рукой и, недолго пошарив, извлек на свет пузырек с репилентом. Счастье, что в сумке не было больше ничего, что сошло бы за средство борьбы с демонами.
Едва бастард вынул из пузырька пробку, как тень отлетела прочь.
Киммериец сразу почувствовал себя лучше. И тут же ему в голову пришла одна совершенно безумная мысль.
— Прикрой слегка пробку, — попросил он Бернеша. — Давай, за ней понаблюдаем.
— Давай, — согласился
Он прислонил пробку к горлышку так, чтобы репилент не проникал в воздух комнаты. Но случись что с Бернешем, сосуд вновь оказался бы открыт.
— Смотри, — произнес киммериец.
Тень медленно вползла в комнату. Двигалась она медленно, по дальней от солдат стене. Конан чувствовал, что она боится.
Он не ошибся: существо, что охотилось за ним, обладало и разумом, и чувствами. Оно напоминало своим поведением даже не животное, как полагал раньше киммериец, а человека.
Не спеша, аккуратно перемещаясь со стены на стену, тень добралась до поверженного Конаном бессознательного вендийца. Конан испугался, что она может убить ценного пленника, и уже собрался велеть Бернешу прогнать демона, как вдруг вендиец очнулся.
Он медленно поднялся на колени и бросил взгляд на солдат.
Глава 12.
На второй день после пятого убийства
Храм Иштар
Конан подошел к воротам, ведущим к храму Иштар, в жаркий полуденный колокол.
Больше всего киммерийцу сейчас хотелось выпить прохладного вина. И уж тогда, насладившись напитком, можно было развлечься с Рамини.
Любовные утехи с вендийкой доставляли ему огромное удовольствие. Жрица успела хорошо изучить, что именно нравиться делать в постели Конан. Столь качественно киммерийца никто не ублажал со времен Шадизара.
С другой стороны Рамини недоставало той наигранной невинности, что была у Залиль. Внучка Телиды была еще очень молода, и молодость свою она обратила в козырь. Она часто вела себя, словно была девственницей, любила изображать смущение, ругала киммерийца за то, что тот «мучает» такую маленькую девочку.
Конан мечтал как-нибудь позвать Залиль в храм к Рамини и другим жрицам. Но он сомневался, воспримут ли там девочку как равную. Был даже шанс, что ее могут просто не пустить внутрь.
Так что мечты пока оставались лишь мечтами.
— Приветствую, — сказал Конан двум богатырям, что стояли на страже у ворот.
Те традиционно ему ответили.
Киммериец усмехнулся и прошел во двор. Посетителей перед храмом видно не было. Жара отпугнула всех желавших поклониться статуе Иштар. Разве что внутри храма кто-нибудь мог предаваться любви со жрицей.
Возможно даже, что с Рамини. Интересно, как вендийка отреагировала бы, вздумай он вышвырнуть верующего из ее комнаты и самому занять его место…
Наверное, обиделась бы.
— Здравствуй,
Скорее всего, она тайком наблюдала за воротами. Соскучилась по посетителям?
Северянин припомнил, что девушку звали Махира. Несколько раз она была с ним и Рамини. Больше ничего о ней Конан сказать не мог.
— Приятно, когда тебя так встречают, — сказал киммериец.
— Ты здесь самый желанный гость! — заявила девушка. — Только вот Рамини сейчас нет, она ушла в город. Надеюсь, ты останешься?
Конан как-то не принял в расчет возможность, что Рамини может не оказаться в храме. Но, в конце концов, это был не повод отказываться от холодного вина, да и жрицы, он не сомневался, не откажут ему в любви.
Хотя бы та же Махира. Девушка, как и большинство жриц Иштар, была красива. Высокая, смуглая, с длинными черными волосами. Может быть, она была немного полновата, но не сильно. Грудь, насколько помнил Конан, у Махиры была красивой, большой и упругой. Вот и сейчас ее очертания замечательно угадывались под одеяниями жрицы.
К тому же, если Конан не ошибся в своих предположениях, ей очень хотелось мужчину. Не даром же она вышла к нему.
— Если ты меня сможешь чем-нибудь занять, — сказал северянин. — Или ты сегодня не принимаешь поклонников Иштар?
— Ты – не поклонник Иштар, сотник, — улыбнулась жрица.
Махира приблизилась к киммерийцу и жарко поцеловала его в губы. Рука ее бесстыдно скользнула в штаны Конана.
Когда северянин начал в ответ ласкать жрицу, она отстранилась от него, сделала шаг по направлению к храму и поманила пальчиком сотника.
— И все же отказать тебе я не смогу, — закончила она свою предыдущую фразу. — Идем ко мне.
Киммериец не стал спорить и вошел в храм вслед за девушкой.
— Позовем еще кого-нибудь? — спросил Конан.
— Нет, не хочу! — отказ жрицы немало удивил северянина. Рамини никогда не возражала, если он обращался к ней с подобной просьбой. — Не желаю, чтобы ты отрывался от меня. Хочу получить настоящее удовольствие. Не лишай меня этого счастья, прошу тебя. Я знаю, что Рамини рассказывает тебе о Вендии. Давай заключим сделку. Сначала ты любишь меня. Сильно, страстно. Одну, больше никаких женщин! А потом я развлеку тебя рассказом.
— Учти, тебе придется многое вытерпеть, — шутя предупредил девушку Конан.
— Я на все согласна! — с жаром произнесла Махира. — Я тебя не разочарую.
— Тогда еще одно, — сказал киммериец. — Я очень хочу вина.
— Я тоже, — ответила жрица. — У меня в комнате есть охлажденное. Если его не хватит, я схожу еще за кувшином.
Махира не обманула киммерийца. У нее и впрямь рядом с кроватью стоял в ведре со льдом кувшин замечательного красного вина. Они со жрицей выпили где-то половину. Больше сил на то, чтобы сдержать разыгравшуюся похоть, у них не оставалось.