Венец айтаны
Шрифт:
Корабли сблизились настолько, что экипажи оживленно перекрикивались, обмениваясь новостями. А капитан «Рыбачки» лично пожаловал на «Дельфин».
– Кен!
– Кари! – Братья обнялись. – Чего-то ты запаздываешь, младшой. Где Хэлли и остальные ребята?
Лесси стояла чуть в сторонке и наблюдала за вновь прибывшим. Она знала, что это брат Кена, один из трех, и единственный действительно родной ему человек. Внешне братья были похожи как две капли воды, и все же… все же они отличались.
Дрогов-младший заметил ее и вдруг осекся.
– У тебя пассажиры? – негромко осведомился он, без стеснения разглядывая девушку.
– Да, – подтвердил брат. – Знакомься, это Лесси. Лесси, это Кариен.
Девушка выдержала взгляд таких же темно-серых, как у Кейена, глаз (вот разве что выражение их было другим – чужим, холодным, оценивающим) и медленное, словно бы задумчивое рукопожатие младшего из близнецов.
– Кстати, Кари, у меня ведь еще гости. Да такие, что ты в жизни не поверишь! Лесси, где Арман?
– Я найду его. – Девушка обрадовалась возможности удрать от непонятно тяжелого взгляда Кариена.
– Уф-ф, ну и глазищи! – выдохнул младший из близнецов. – Прям аж оторопь берет! Ты вообще как, старшой?
– Отлично! – улыбнулся Кейен.
– Знаешь, братец, я ни черта не понимаю, что тут у тебя происходит! Откуда она взялась, эта зазноба твоя? И вообще… – Кариен наморщил лоб. – Я, конечно, что-то подобное и представлял, если честно, такой она и должна была быть, чтобы ты с катушек съехал, эдакая ведьмочка… Только не обижайся.
– А я не обижаюсь, – расхохотался Дрогов. – Она и есть ведьма.
– ?!
– Самая настоящая. – Кейен откровенно забавлялся. – Зато сам посуди, ну где ты для пиратствующего ярла лучшую жену возьмешь?
– Жену? – Брови Кариена поползли вверх.
– Жену! – весело подтвердил Дрогов.
– Быстро вы, однако, – присвистнул младший.
Старший из близнецов только усмехнулся.
Серебро было повсюду. Оно переливалось, светилось, мерцало бесконечными извивами изящных, отточенных линий. Серебро пело – негромко, переливчато, маняще. Серебро влекло, неудержимо влекло все дальше в бесконечный лабиринт утонченных, матово поблескивающих кружев.
Лесси не могла противиться этому зову. Он был слишком силен, слишком властен, слишком неудержимо манила ее серебряная сладость этих застывших мелодичных трелей. Ее тянуло все дальше, она незримой бесплотной тенью скользила вглубь… Чего? Вглубь чего ее манило так, что она уже не помнила своего имени? Лесси испугалась, рванулась назад. Серебряные кружева медленно, словно бы нехотя выпустили ее обратно – и девушка вылетела прямо на щупальца черного тумана. Они жадно и нетерпеливо ждали, когда она повернет назад, чтобы сдаться на их милость. Лесси шарахнулась от тумана – почему-то ей в голову не пришло попытаться его прогнать, – но впереди было только серебро, и его зов сделался невыносимым. Лесси цеплялась слабыми пальцами за тонкие кружева, пытаясь остаться на грани рассудка, но ее усилия были тщетны. Сознание ее опутали серебряные нити.
– Лесси! Лесси, да проснись же! – с минуту она невидящими глазами смотрела в не на шутку озабоченное лицо Дрогова, потом вдруг поняла, что она лежит на кровати, судорожно вцепившись в его руку, а все ее тело колотит дрожь. Увидев, что девушка пришла в себя, капитан крепко-крепко обнял ее, прижав к груди.
– Что случилось, малыш? – отрывисто спросил он. – Ты так кричала…
– Я не помню, – прошептала она. – Это был страшный сон, но я его не помню.
Капитан промолчал. Но она знала, о чем он подумал – о том, что с тех пор как они начали приближаться к островам Куччанг, Лесси ни одной ночи не могла спать спокойно. Она просыпалась в слезах, с ужасом в глазах, с жуткой головной болью. Она будто боролась с чем-то каждый сон, каждую ночь. Но это были не шарриты– уж их-то Жива отличать умела. Тогда кто? Или – что?
Лесси до сих пор не могла поверить, что она стала Кену женой, самой настоящей, самой что ни на есть законной. Их свадьба была непохожа ни на те веселые карнавалы, которые она видела у холмицких крестьян, ни на те странные завораживающие хороводы, которые были приняты у северных островитян. Короткий обряд в храме богини-Матери на Зеленом Горбе закончился бурной гулянкой на пришвартованных в бухте пяти пиратских судах. Лесси замечала любопытные, заинтересованные взгляды, которые бросали на нее пираты – мол, кто такая, да откуда взялась? Но воля адмирала, как она быстро поняла, была законом не только на «Дельфине», но и на остальных кораблях эскадры. Поэтому корсары приняли ее довольно спокойно, равно как и курс на острова Куччанг.
Вот только с Кариеном и с Граем общения у нее пока что не получалось. Если боцман после свадебного обряда немного оттаял и перестал смотреть на нее будто на врага номер один (Лесси прекрасно понимала, почему так недобро относился к ней Грай поначалу!), то непроницаемый изучающий взгляд Кариена был ей непонятен и, пожалуй, неприятен. Что заставляло хмуриться младшего из близнецов? Ведь их драгоценный адмирал, а по совместительству ее муж, был вполне счастлив!
Однако сейчас драгоценный адмирал был не на шутку встревожен.
– Мне не нравится это, Лес, – мрачно проговорил он. – Что это за штуковина, за которой мы так целеустремленно несемся на всех парусах? На котором из островов архипелага она, кстати, находится? Их, между прочим, почти три десятка! Как ты собираешься ее искать? И что потом с ней делать?
К стыду своему, Лесси не могла сказать о Серебряном Опале ничего конкретного, кроме того, что это вместилище огромного количества силы (во всяком случае, она на это надеялась), которую она собирается использовать против шарритов.
– Как? – сразу спросил Кен. И снова она не знала. Дрогов хмуро покачал головой.
– Может, как-нибудь без этой штуки обойтись, а? Я, конечно, в твоих колдовских тонкостях не силен, только и ты, сдается мне, не больно-то в них разбираешься, малыш. – Глаза у него сделались жесткие и колючие. – А если эта штука такая сильная, как ты говоришь, то черт его знает, что может получиться, если она вдруг тебя не послушает!
– Шаррит очень сильный, Кен, – тихо ответила девушка. – Я боюсь, что не смогу справиться с ним сама.