Венец демона
Шрифт:
Кошка доедала ужин. Массируя руку, Сейхан пыталась разогнать остатки онемения. Хотя рука уже не горела, лоб по-прежнему сковывала тупая боль. Впрочем, это – последствия напряжения, а не действие яда.
Она смотрела на север, на источник своей тревоги.
Ну почему ты так долго?!
Грей звонил ей из медицинского центра в Хане, сообщил, что цел. С тех пор – ни единой весточки. Он велел ей не высовываться, потому что в городке творился сущий хаос. Скорее всего, Грей связался со штабом «Сигмы».
И все же она не могла расслабиться, ожидая новостей.
Недавно смолкло далекое эхо сирен в Хане, однако наступившая затем тишина лишь усиливала недобрые предчувствия.
Сейхан босиком прошлась по веранде и прислонилась к балюстраде. Дерево скрипнуло. Присматривавший за домиком человек говорил, что его построили в середине сороковых, примерно во времена последних сахарных плантаций. На верхушке вулканической скалы приютилась крытая тростником ферма – деревянное сооружение на сваях, с мощными бамбуковыми подпорками. Вся мебель была изготовлена из местной акации коа. Старая патина почти сияла.
В полудреме последних нескольких недель Сейхан с Греем были единственными хозяевами окрестных земель. В этом уголке девственно чистых Гавайев почти не занимались земледелием, но ближе к дому между высокими пальмами разрослись папайи и бананы. В диких садах буйно цвели красный имбирь, желтая плюмерия и розовый гибискус. Блуждающий взгляд Сейхан остановился на качелях, свисающих с мангового дерева. Они с Греем провели много часов, сидя на этой доске, углубившись в свои мысли и наблюдая за тем, как закатные тени превращаются в ночные.
Сейхан глубоко вдохнула ароматный ночной воздух.
Это место напоминало ей родную деревеньку во Вьетнаме. Здесь были другие джунгли, но такое же ощущение, что время остановилось, и такое же единение с природой, как в детстве. Она сжала в руке подвеску в виде дракона – подарок, который сделала мать, прежде чем исчезнуть из ее жизни. Сейхан тогда любили, и любовь, наполняя лачугу, превращала ее в волшебные чертоги.
Может быть, именно поэтому домик на Гавайях стал настоящим домом.
Здесь, на качелях, переплетались их с Греем пальцы.
Он сделал это место домом.
Сейхан вновь прошлась по веранде, не в силах подавить тревогу и ощущение, что все непременно разрушится. Она сомневалась не в его любви, а в своей способности принимать ее. Месяцы в дороге прошли потрясающе, Сейхан и представить себе не могла, что с кем-то может быть настолько хорошо. И в то же время путешествие было словно сон, от которого она наконец проснулась.
И что теперь?
Сможет ли это чувство выстоять под давлением жестокого мира? И должно ли?
Урчание кошки вернуло Сейхан к реальности.
– Тихо. Больше ничего не получишь…
Кошка села спиной к миске, уставившись в пальмовый лес. Рычание замерло глубоко в горле и сменилось тихим вздохом. Животное припало к полу.
Сейхан тоже
Я тут не одна.
21 час 38 минут
Грей в третий раз набрал номер. Засев в офисе медицинского центра, он пытался дозвониться до Сейхан по городскому телефону. Домик находился так далеко, что мобильного покрытия там не было.
Сигнал соединения, а затем мертвая тишина. Местные линии, наверное, уже не справлялись с потоком звонков в «скорую помощь».
Грей бросил трубку. Он ругал себя, что оставил спутниковый телефон в Вашингтоне. С другой стороны, это была собственность «Сигмы», а Пирс тогда хотел скрыться и боялся, что с помощью телефона его выследят.
Можно подумать, мне это помогло спрятаться…
Понимая, что дозвониться не удастся, он вышел в вестибюль. Ковальски стоял, привалившись к стене, в уголке рта – огрызок сигары. Сидевшая за столом грузная медсестра сверлила его взглядом – мол, попробуй только закурить.
Грей прервал этот немой поединок.
– Не могу дозвониться. Постараюсь добежать до мотоцикла и поеду к ней.
– Зря ты переживаешь, – проворчал Ковальски. – Даже если у нее проблемы, ни капли не сомневаюсь, что она сама прекрасно справится.
Грей знал, что в целом это правда, но не хотел полагаться на случай. Если нападение действительно было направлено на них с Сейхан, он хотел быть рядом с ней, отражая следующий удар.
– Потусуйся здесь, а я проверю, всё ли в порядке. – У главного входа замаячил знакомый широкоплечий силуэт. – Палу, у кого-нибудь из твоих ребят найдется одежка на мой рост?
Гаваец сразу его понял.
– Хочешь снова выйти?
– Боюсь, моя подруга в беде.
– Тогда я с тобой.
– Спасибо, но на моем мотоцикле тебе места не хватит.
– А кто сказал, что мы едем на твоем маленьком мотоциклике? – Палу вскинул руку, и на пальце блеснула связка ключей. – У меня есть стальной конь получше.
Великан-гаваец кивнул на припаркованный в нескольких ярдах от входа ярко-желтый внедорожник, явно принадлежавший шефу. Впрочем, тот был занят – давал интервью.
– К тому же я тут все объездные дороги знаю. Домчу в два счета.
Предложение пришлось кстати.
– Едем, – кивнул Грей и вздрогнул: за спиной послышалось какое-то ворчание.
Их догнал Ковальски, двигаясь удивительно проворно для своих габаритов.
– Если он едет, то я тоже.
– Больше народу – веселее, – пожал плечами Палу.
– Хорошо, – махнул рукой Грей. – Поедем все вместе.
Ковальски задержался, чтобы раскурить сигару, сверля взглядом медсестру. А потом они выбежали в стеклянные двери и промчались сквозь облако, поднимающееся от поставленной у входа печи для барбекю. Едкий дым должен был отпугивать роившихся рядом ос.