Венец карьеры пахана
Шрифт:
Посмотрев на монитор, Зальцер увидел, что старик сидит на прежнем месте, положив ладони на острые коленки. И едва не крякнул от нахлынувшего разочарования, в глубине души он продолжал надеяться, что дедуля вытащит откуда-нибудь из кармана еще один алмаз, который в сравнении с предыдущим будет выглядеть всего лишь карликом. Однако ничего подобного не происходило, вот он скрестил руки на груди и терпеливо дожидается возвращения ювелира.
Открыв дверь Зальцер степенно вошел в комнату и сразу обратил внимание на глаза этого непонятного старика, взиравшие на него внимательно и настороженно.
Зальцер положил перед стариком деньги.
— Пересчитайте, здесь шестьдесят пять
Старик поднялся. Взял одну из пачек, раздвинул пальцами купюры, после чего сказал:
— В своих делах ювелиры всегда отличались большой чистоплотностью.
— Разумеется.
— С вами приятно иметь дело.
— С вами тоже. Так у вас имеется еще нечто подобное? — задал Зальцер главный вопрос, который не давал ему покоя на протяжении последнего часа.
На какое-то мгновение лицо старика дрогнуло, выдавая его сомнения, но уже в следующую секунду оно приняло прежнее любезное выражение.
— Вы не так меня поняли, я всего лишь посредник. Меня попросили продать этот камень, что я и сделал.
— Жаль, — искренне сказал Зальцер.
— Мне тоже. Но если что-нибудь появится, так я обязательно буду иметь вас в виду, — заверил его старик.
— Я дам хорошую цену, если камень будет не хуже этого, — пообещал Иосиф Абрамович.
— Я не сомневаюсь.
Вытащив из кармана старую матерчатую сумку, старик безо всякого душевного трепета принялся швырять в нее пачки долларов. В глубине души Зальцер не удивился увиденному. Он сумел просчитать старика и заранее предполагал, что это будет выглядеть именно таким образом.
— Может, вам стоит заказать машину?
— Ни к чему эти хлопоты, — отмахнулся старик. — Кто же станет подозревать жалкого старика в том, что он несет в обычной матерчатой сумке целое состояние.
— Тоже верно. Заподозрить будет трудновато. Рад нашему знакомству.
Старик протянул широкую ладонь.
— Я тоже.
Рукопожатие старика оказалось на редкость крепким. Надо признать, что сила его не оставила. Открыв дверь старик вышел на тротуар. Через затемненные стекла витрины Зальцер видел, что он предусмотрительно намотал горловину сумки на ладонь. Теперь ее можно будет вырвать у него разве только с пальцами.
Неторопливым размеренным шагом старого человека он двинулся по тротуару. Зальцер обратил внимание, что он как бы невзначай оглянулся, когда выходил из здания. Опасается, значит, ему есть что терять, несмотря на старость.
— Лева! — громко позвал Иосиф.
На его зов из соседней комнаты мгновенно выскочил парень лет двадцати трех, худощавый, немного нескладный, в большим черных роговых очках, невысокого росточка. Еще один племянничек, правда, двоюродный. Ювелирное дело — это в первую очередь семейный бизнес, основанный на большом доверии. Там, где постоянно на виду большие деньги, чужаков не бывает. Парень был не без способностей, и если будет и дальше внимать своему наставнику, то из него выйдет толк.
Иосиф был уверен, что все это время Лева провел под дверьми переговорной комнаты, вслушиваясь в каждое слово.
— Да, хозяин, — с готовностью выпалил Лева, уставившись на Иосифа Абрамовича преданными глазами.
— Проследи за этим стариком. Узнай где он живет, чем занимается. Для чего ему нужна такая большая сумма. В общем, узнай о нем как можно больше.
— Понял, хозяин, — кивнул Лева и устремился к выходу.
Левушка был наделен недюжинным интеллектом. Отлично закончил физический факультет МГУ. Подавал весьма большие надежды, и ему пророчили блестящее будущее в науке. Но после получения диплома он неожиданно пришел к своему дяде и сказал, что хотел бы работать в его фирме. В ответ Иосиф
В желании Левушки Зальцер не видел ничего особенного. В конце концов, каждый еврей, чем бы он ни занимался и каких бы высот ни достигал, в глубине души всегда мечтает о небольшой лавчонке, в которой он будет полновластным хозяином.
Единственное, что не на шутку настораживало Иосифа Абрамовича, так это то, что Лева был очень умен. Парень буквально впитывал на лету каждое сказанное слово. И Зальцер всерьез опасался, что этот шустрый малый сумеет отодвинуть на задний план в семейном бизнесе не только его родных племянников, но и единственного сына. Парня следовало поставить на место прямо сейчас, потому что завтра может быть поздно. Пусть понимает, что не стоит строить особых планов, и усвоит одну-единственную мысль, что ему никогда не сделаться первым. Путь осознает, что если ему и придется глядеть на светлое будущее, так только из-за спины сына Иосифа. Если наука не будет воспринята должным образом и в срок, тогда с Левой придется распрощаться. Хотя расставаться с ним будет жаль. Парень буквально фонтанирует идеями. Не далее как вчера вечером он положил на стол Иосифа Абрамовича проект, по которому бизнес должен будет расшириться вдвое. Проработав в мастерской всего лишь месяц, Лева придумал очень оригинальное устройство для крепления алмазов, которое позволяло значительно эффективнее обрабатывать грани, причем процесс шлифовки сокращался едва ли не вдвое. По-своему это была небольшая революция в ювелирном деле. И такое изобретение следовало держать в тайне.
Зальцер подошел к окну и посмотрел на улицу. Стекла магазина были тонированными, так что он не опасался быть замеченным снаружи. Одним из любимых занятий Зальцера было наблюдение за спешащими прохожими, но сейчас его интересовал загадочный старик.
Лева не сразу направился за этим странным посетителем. Сделав вид, что закуривает, он попытался определить, в какую именно сторону отправится клиент, и когда старик, предусмотрительно зыркнув по сторонам, свернул направо, уверенной походкой устремился следом. Павел Александрович неожиданно посмотрел в его сторону. Лева остановился, достал из кармана мобильный телефон и принялся что-то быстро наговаривать в трубку. Трюк, в общем-то, обыкновенный, но действует безотказно. А когда старик двинулся дальше, Левушка еще некоторое время постоял на краю тротуара, после чего пошел в том же направлении.
Внешне Лева напоминал типичного аспиранта, погруженного в свои глубокие думы. В голове такого человека могли существовать только проблемы научного характера. Однако эта его оболочка была весьма обманчивой, за внешностью чудака скрывался весьма сильный характер и очень целеустремленная личность. От такого, пожалуй, не оторваться.
Ладно, поглядим, чего он там нароет.
— Дядя Иосиф, — окликнул Зальцера один из племянников, высокий парень с рыжими конопушками на носу. — К вам пришел Кариес.
Зальцер нахмурился — только еще этого не хватало.
— Где он?
— Я проводил его в кабинет.
Иосиф Абрамович невольно поежился, словно его и вправду пронзила зубная боль. В действительности Кариеса звали Андреем. Это был весьма неглупый малый двадцати пяти лет отроду, восемь из которых он пропарился в колонии. А Кариесом его прозвал все тот же Левушка, весьма острый на язык и умеющий давать тонкие психологические портреты. Наречен Андрей был так потому, что ухитрился являться в самое неподходящее время и способен был разъедать любое, даже самое благодушное настроение.