Венец карьеры пахана
Шрифт:
— Здравствуй, Иосиф.
Не похоже, чтобы этот еврей над ним издевался. А может, это все-таки такой национальный юмор? Черт их разберет этих иудеев!
Зальцер крепко пожал протянутую руку. По собственному опыту он знал, что отказ следует начинать с любезностей, тогда он не столь болезненно воспринимается.
— Я ведь тебя вчера в центре видел. Ты у ресторана «Нарат» стоял, часиков около девяти. Хотел было подойти к тебе, пригласить к себе, вина выпить хорошего, ведь у нас с тобой много общего…
— Вот как? Уж не про веру ли ты говоришь? —
Иосиф Абрамович весело расхохотался.
— А ты юморист, Андрюша. Если бы я не понимал твой тонкий юмор, так мог бы подумать, что ты антисемит. Мы же с тобой общее дело ведем.
— Ведешь ты, — сдержанно заметил Кариес, — а я только «капусту» стригу и присматриваю за тобой, чтобы ты не воровал больше положенного.
— Вот опять ты шутишь. Знаешь, всегда так приятно пообщаться с веселым человеком. А то вокруг одни унылые физиономии, — он посмотрел с осуждающим видом на племянника.
— Не гони порожняк.
Иосиф Абрамович сделал вид, что не услышал этой вульгарной реплики и продолжал с прежним восторгом:
— Ты подошел к какому-то круглолицему парню, вы о чем-то некоторое время говорили, а потом куда-то быстро умчались на «Мерседесе».
Кариес слегка кивнул, давая понять, что он действительно в это самое время был в ресторане «Нарат». Собственно, его пребывание у этого заведения не было ни для кого секретом. Малый зал ресторана был чем-то вроде штаб-квартиры его группы, и если он не отправлялся по точкам для сбора причитающейся дани, то обязательно проводил время в любимом кабаке. Только уезжал он не на «Мерседесе», которого пока еще не заслужил, а на скромном «Рено», но все равно неприкрытая лесть была ему приятна. Умеет все-таки старый Зальцер найти подход к человеку!
— Дела были, — неопределенно пожал плечами Андрей, напуская на себя таинственность.
Иосиф Абрамович понимающе закивал, хотя прекрасно понимал, что все дела Андрюши сводились к двум вещам. Набить желудок вкусной жратвой и подыскать на предстоящий вечерок подходящую телку. Из этого можно было сделать вывод, какое именно дело его ожидало в предстоящий час. Если он возвращался из «Нарата», то, следовательно, его желудок уже был набит до самого горла, а потому он направлялся на поиски смазливой девицы. Возникал резонный вопрос, почему же ему не хватало девиц около ресторана?
Но это тоже было вполне объяснимо.
Кариес был из того числа мужиков, что предпочитают, так сказать, свежачок, а в силу того, что он уже поимел всех доступных подруг в радиусе пятнадцати километров, ему приходилось некоторое время поплутать по улицам, чтобы отыскать подходящую кандидатуру.
— Конечно, понимаю, — сочувственно закивал Зальцер. Неприятный разговор хотелось оттянуть, а потому он был готов говорить о чем угодно. — Сейчас такое время, пока не пошевелишься, копейка не подкатит.
Уже произнося последнюю фразу, он осознал, что допустил некоторую ошибку, и едва сдержался, чтобы не поморщиться от собственной оплошности. Но было уже поздно.
— Кстати, о копейках… Ты знаешь, зачем я к тебе пришел?
Зальцер сделал непонимающее лицо, после чего спросил:
— Ты хочешь взять у меня взаймы?
Андрей расхохотался.
— Ну, ты даешь! Опять ты со своими иудейскими шутками! Я когда-нибудь загнусь от смеха!
— Пойми, Андрей, сейчас для моего бизнеса не самые лучшие времена, — начал Зальцер с серьезным видом, — а потом…
Улыбка с лица Кариеса пропала.
— Я знаю, что ты очень хитрый еврей, но и меня кое-чему жизнь научила. Ты знаешь, чем я занимаюсь? — неожиданно спросил он.
— Ты — бизнесмен, — уверенно ответил Зальцер. — У тебя свое дело. И ты крепко стоишь на ногах.
Усмешка Андрея переродилась в жесткую гримасу.
— Ладно, пусть я по-твоему буду бизнесмен… если тебе это нравится. Хотя, возможно, на моем месте кто-то бы и обиделся. Знаешь, в чем заключается мой бизнес?
Зальцеру очень хотелось ответить, что до бизнеса Кариеса ему нет никакого дела, но, опасаясь рассердить его окончательно, он решил проявить разумную заинтересованность:
— Наверное, что-то очень серьезное.
— Ты как всегда угадал. В основном я специализируюсь на том, что развешиваю по деревьям нерадивых коммерсантов, которые отказываются выплачивать положенный процент. Вот висят они на суку вверх тормашками и взывают о помощи. Народу внизу стоит много, все смотрят на их мучения и ни у кого не находится и капли милосердия, чтобы снять их оттуда. И как ты думаешь, к кому они обращаются?
Зальцер непонимающе хлопал ресницами.
— К кому же?
— К самому доброму человеку на земле. Ко мне же! На дерево-то попасть легко. Зато спускаться на землю всегда трудно и связано это с очень большими деньгами. Вот в этом и заключается мой основной, как ты выразился, бизнес. Одному поможешь спуститься с дерева, плечико ему подставишь, другому как-то угодишь, вот таким образом как-то и существую. Не хочу сказать, что выходит уж очень много, до олигархов, мне, конечно же, далековато, но на жизнь всегда хватает. Например, чтобы сходить с девочкой в ресторан, угостить ее чем-нибудь вкусненьким. А я сам люблю бараньи отбивные, а они стоят денег. Потом уважаю отдых на море, а на это тоже нужны деньги. Ну, а если у коммерсанта денег не окажется, — Кариес развел руками, — придется ему тогда висеть до тех самых пор, пока его полностью не склюют вороны. Так что ты мне на это скажешь?
— Ты хочешь взять у меня деньги?
Андрей вздохнул.
— Для еврея ты не очень догадлив. Слишком долго мне пришлось тебе растолковывать. Вот именно, хочу!
Иосиф Абрамович удивленно пожал плечами.
— Но я уже отдал тебе деньги две недели назад, как мы и договаривались, ровно десять процентов от прибыли.
Кариес выдержал долгую паузу, после чего прошипел сдавленным голосом:
— Послушай, Иосиф, только не надо строить из себя идиота! Где деньги за груз «семьдесят четыре»?