Венец карьеры пахана

Сухов Евгений Евгеньевич

— Я соскучился. Я хочу тебя.

Вероника не сопротивлялась, хотя и сказала:

— Господи, но мы же даже не посидели за столом. Что, неужели, так сразу?

— Давай потом посидим за столом, я не могу ждать, — честно признался Никита.

Вероника бессильно всплеснула руками.

— Какой ты все-таки нетерпеливый. Что же с тобой поделаешь, ты совершенно не изменился! Ты не забыл дорогу в спальню?

Зиновьев довольно улыбнулся.

— Разве ее возможно позабыть?

— Тоже верно.

Еще совсем недавно Никите казалась, что их встреча

совершенно немыслима. Было ощущение, что они расставались навсегда. И вот теперь, по прошествии трех лет он по-прежнему ощущал тепло тела Вики. Чувствовал ее взволнованное дыхание. Как будто бы между ними не было пропасти длиной в вечность.

А может, это ему просто снится? Никита повернул голову. Вовсе нет. Вероника никуда не исчезала. Вот она лежит рядом. Можно дотронуться до нее, пощекотать ее соски, погладить по гладкой атласной коже, а когда ласки станут особенно изобретательными, то услышать и привычный грудной стон. Но сначала возможен даже некоторый протест, совсем не грозный. Он больше будет напоминать скрытое поощрение, некий сигнал к тому, что не следует задерживаться и пора приступать к новому этапу.

Никита протянул руку и коснулся гладкого девичьего бедра. Вероника лишь слегка улыбнулась. Сил на большее у нее уже не хватало.

— Как ты?

— Замечательно. Мне давно не было так хорошо.

Никита с интересом осматривал ее. За то время, пока они не виделись, Вероника совершенно не изменилась. Кожа по-прежнему такая же упругая, напоминающая цветом белый мрамор.

— Хочешь закурить? — Никита потянулся за пачкой сигарет, лежащей на стуле.

— Я бросила.

— Вот как! — удивленно воскликнул Никита. — Выходит, западный образ жизни пошел тебе на пользу.

— Муж не курит, вот поэтому я и бросила.

— Запрещал, что ли?

— Вовсе нет, просто тесть как-то косо посматривал.

— А ты надолго приехала в Россию?

— Не знаю, — пожала плечами Вероника. — Все зависит от тебя.

Никита постарался выглядеть обескураженным.

— Что же может зависеть от меня? Я — человек свободный, а ты замужем за американцем.

Вероника глубоко вздохнула:

— Сколько раз тебе говорить, что я замужем не за американцем, а за англичанином.

— А не один ли хрен? — искренне удивился Никита.

— Ой, не скажи! Мне пришлось повидать и тех и других.

— И кто же лучше?

— А никто! — уверенно ответила Вероника. — Это со стороны только кажется, что у них там все красиво, а как окунешься в этот мир, так понимаешь, что все это выдумано, раздуто, выстроено на пустом месте. А если говорить об Англии… Мужики у них такие чопорные, как будто каждый из них в родстве с королевской семьей. А сами всякий раз мелочь пересчитывают, когда сигареты покупают. Смотреть противно! А у нас любой задрипанный мужичонка даже самого затрапезного вида швыряет горсть рублей в карман и даже не посмотрит, сколько сдачи ему дали.

— Что же ты тогда от такого богатства на Запад подалась? — с иронией спросил Никита.

Вероника понемногу начала оживать, присела на краешек постели, слегка откинула голову, приводя растрепавшиеся волосы в порядок. И, стянув их на затылке в пучок, с некоторым вызовом ответила, глядя Никите в глаза:

— Дура потому что была!

Никита улыбнулся. Самокритика девушки была ему приятна.

— Если бы подобное признание я услышал года три назад, то тогда у нас могло бы сложиться все как-то иначе. Тебе не кажется?

Образовалась секундная пауза, которая необычайно порадовала Никиту, после чего Вероника ответила:

— Я ведь думала, что направляюсь к кисельным берегам, а на самом деле все это были всего лишь иллюзии.

Поднявшись, Вероника слегка потянулась, выставив вперед крепкие груди. Изящно изогнувшись, она подобрала трусики и быстро надела их, слегка присев.

Жаль. Никита рассчитывал на продолжение. Тем более что желание имелось, да и силы не совсем еще иссякли. Как известно, аппетит приходит во время еды.

— В тебе произошли перемены, — сказал Никита, наблюдая за тем, как она натягивает джинсы на круглую попку.

— Вот как? Я подурнела? — спросила она встревоженно.

— Успокойся, дело не в этом. Помнится, раньше ты не признавала трусиков. Это было очень удобно.

— Мило. Спасибо за напоминание. Только в Англии многие мои привычки как-то претерпели изменения. Понимаешь, у этого чопорного миллионера, папаши моего благоверного, заведена традиция ходить по дому в нарядных платьях. Никаких тебе халатиков, ни тапочек на босу ногу. Нельзя даже расслабиться! Как ты себе это представляешь, выходит такая русская девка в халате, да еще и без трусов и шасть себе за обеденный стол! Меня бы просто не поняли! Сам понимаешь. Нет, за ужин они садятся при бабочках. Сначала мне это было интересно, потом сделалось смешно, потом и вовсе стало откровенно раздражать.

— Тяжело тебе живется в Англии… Одни сплошные неудобства.

— И не говори!

Никита заправил рубашку в брюки и заявил:

— А жаль. Все-таки голая попка — это здорово! Помню, бывало, расстегнешь твои брюки, а под ними ничего нет. Приятно!

Вероника повернулась к Никите. Высокая, полногрудая, не баба, а мечта! И такое сокровище шляется где-то за границей. А ведь какой-то нерусский хмырь ее там тискает, по попке мимоходом шлепает, удовольствие во всех позах получает.

— Знаешь, чего мне больше всего не хватало в Англии?

— Чего же? Я-то думал, что там даже птичье молоко есть.

— Запаха бензина! — неожиданно выпалила она.

— Неожиданный ответ. Я почему-то считал, что там этого добра хватает.

Вероника улыбнулась.

— Ты меня не так понял, я вспоминаю твою машину. В салоне твоей машины постоянно пахло бензином.

Губы Никиты разошлись в довольной улыбке.

— Ах, вот ты о чем. Помнится, что раньше тебе бензиновый запах не нравился.

— В Англии я пересмотрела свои взгляды. Знаешь, мне даже кажется, что запах бензина в твоем салоне куда приятнее одеколона моего мужа. А парфюм он выбирает только самый лучший.