Венец судьбы

Смолл Бертрис

— Мы поместим ее в стеклянный сундук, — сказала Лара.

— Погрузив в глубокий сон, без сновидений, — кивая, добавил Калиг.

— В городе уже близится рассвет, — заметила Лара. — Мы должны сделать это, пока она не проснулась. Колгриму больше не увидеть ее.

— Используй же свои волшебные чары, моя фея, — сказал принц-тень.

Слова Лары гулко разнеслись по пещере:

Стань пленницей моей, Ниура, Невеста властелина Тьмы. Твоя судьба отныне сон без сновидений, И Колгрима женой не станешь ты. Спи крепко в окруженье Света, Чтобы свободен был Хетар от Тьмы и зла. Да нерушимо будет заклинанье, Что фея Лара здесь произнесла!

Как только эхо затихло, на каменном уступе появился резной стеклянный сундук, украшенный золотом, с темно-зелеными бархатными подушками внутри. Сундук лучился нежным светом, пульсировавшим, словно в ритме биения сердца. Внутри лежала Ниура в своей простой белой ночнушке, погруженная в крепкий спокойный сон.

— Свет не выходит за пределы сундука и не виден снаружи даже ночью, — пояснила Лара Калигу. — Спокойствия и безопасности ради я прошу тебя, милорд, своим заклинанием закрыть вход в пещеру, чтобы ее не могли найти даже случайно.

Калиг подошел и заглянул в стеклянный короб.

— Она очаровательна, — заметил он. — Как это драматично, что она рождена служить распространению зла.

— Но мы в очередной раз остановили зло, — сказала Лара тоном победителя.

— Это не так, любовь моя, — тихо ответил Калиг. — Колгрим этого так не оставит. Если Книга Правления гласит, что эта девушка его избранная невеста и произведет на свет его сына, он перевернет и землю, и небеса, чтобы найти ее. Мы лишь замедлили процесс.

— Почему ты настаиваешь на том, что предсказание Кронана верно? — разгневанно спросила Лара.

— Это предсказание не одного только Кронана. Лара, любовь моя, оно было начертано звездами бесчисленное множество веков назад, — сказал Калиг и, обернув их обоих своим плащом, вернул в Шуннар. — Вспомни историю, которую поведал тебе учитель Башкар, когда ты занималась с ним. Он рассказывал тебе, как Хетар только зачинался как мир, окутанный туманами и облаками. И что мы, принцы-тени, вышли из этой дымки, что повелители лесов произошли от духов деревьев, а народ Центроземья от духов земли, так же как и кланы Дальноземья, а короли Прибрежной провинции вышли из морей. Предками теран были духи земли и холмов. Когда туман рассеялся, пред взором предстал мир, прекраснее которого еще не было. Однако его красота в конце концов привлекла и злых духов. Они отвоевали часть Хетара, которая теперь зовется Темными Землями, но они всегда стремились заполучить весь Хетар. Тогда и началась борьба Света и Тьмы. Преимущество всегда было на стороне Света, так как в его распоряжении была большая часть этого мира. Но по мере того как смертные становились более умными и менее бескорыстными и чистыми сердцем, зло начинало оказывать на них воздействие. В богатстве как таковом нет ничего плохого, если ты способен разделить его с кем-то, кому повезло чуть меньше. Однако жадность — чистейшее проявление зла. Некоторые смертные менее удачливы, чем другие. Но те, на чьей стороне фортуна, не имеют права ставить себя выше остальных. Разве все жители Хетара равны? Быть может, только в глазах Небесной канцелярии. Те, кто прилагают больше усилий и достигают успеха, получают и более высокий статус, но при этом не должны унижать и оскорблять тех, от кого удача отвернулась, — стал напоминать Калиг. — Сначала четкое деление жителей Хетара действовало во благо. Ничто не мешало людям продвигаться выше, покидая касту, в которой они родились. Но затем Хетар остановился в развитии собственной системы, используя богатство ради достижения власти и не допуская к ней людей, которые могли бы по-настоящему вести этот мир вперед. Зло становилось сильнее. Мы, принцы-тени, и волшебные народы попытались дать Хетару последний шанс. Да, ты была рождена для их спасения, но, когда стало очевидно, что тебе не справиться с этой миссией, твоя судьба была изменена. Не Кронан подписал Хетару этот приговор. Они сделали это сами.

— Так что же случится с Хетаром? — спросила Лара.

— Прежде чем истечет год, волшебные создания, что защищали этот мир, покинут его, — сказал Калиг.

— Но ведь я остановила Колгрима, — снова запротестовала Лара.

— Ты лишь задержала его, — повторил Калиг. — Не более того, любовь моя.

— Я не могу поверить, что у Хетара нет никакой надежды. Я останусь, пока не смогу убедиться в этом окончательно.

— Я буду с тобой, — пообещал он ей. — Отныне наши судьбы сливаются в одну.

— А если мы не сможем остаться в Хетаре, куда мы отправимся, Калиг? — тихо, несмело спросила Лара.

— Еще не знаю, — пожал он плечами.

— Если не знаешь ты, значит, возможно, нам не придется покидать его, — с надеждой сказала Лара. Ее сказочно зеленые глаза были полны слез. — Мне так стыдно, что я не смогла отстоять Хетар.

Слезы полились по ее щекам.

— В этом нет твоей вины, любовь моя, — сказал Калиг, заключив ее в объятия, чтобы успокоить. — Сам Хетар и его народ сотворили свою судьбу, пойдя по уже знакомому им пути. В течение двадцати пяти лет после появления в их жизни Иерарха положение в Хетаре совершенствовалось и улучшалось. Но когда их мир снова начал процветать, жить в достатке и благополучии, его жители опять стали возвращаться к своим прежним привычкам и порокам. Хетар переполнили жадность и алчность, среди людей вновь расцвели разврат, чревоугодие, пьянство и невоздержанность во всем. Они вытеснили магию из своей жизни в тщетной попытке стать всемогущими. Они забыли собственную историю и пренебрегают ею по сей день. Магия окружает их повсюду, но, несмотря на это, они с уверенностью отрицают ее существование. Все их обращения к Небесной канцелярии неискренни и пусты. Они превратились в народ, который лишился всякой веры. Ибо если бы они верили хоть во что-то, им было бы страшно жить так. Очень страшно.

— И все же надежда есть, Калиг, — настаивала Лара. — Скажи мне, что есть еще надежда.

— Я все еще верю в чудеса, любовь моя, — ответил он. Однако он скрыл от нее свои мысли, ибо знал то, чего она еще не готова принять. Хетар обречен. И Калиг поменял тему разговора: — Ты должна поговорить с Диллоном, так как Бельмаиру придется приютить представителей магического мира Хетара. Здесь ты сделала все, что могла на данном этапе, Лара. Думаю, визит в мир, где еще есть место вере, сможет поднять тебе дух.

— Завтра, — вздохнула Лара, — я отправлюсь туда завтра, милорд. Сегодня я хочу побыть с тобой вдвоем.

Протянув руку, она коснулась его прекрасного лица и улыбнулась, когда он поймал ее руку и поцеловал.

— Давай перенесемся в Зирун, — предложил Калиг, — посмотрим на восход лун — сегодня ночью все они будут видны, а потом снова вернутся к своему обычному циклу. Мы поедим, искупаемся в озере и будем заниматься любовью всю ночь напролет, милая.

— Да! — согласилась Лара, и прежде, чем она успела вымолвить еще хоть слово, они очутились в оазисе, под навесом перед белым шелковым шатром.

Смеясь, Лара сбросила с себя одежду, побежала по мягкому золотистому песку и ринулась в воду. Калиг тотчас присоединился к ней, и они вместе, словно беззаботные дети, играли и плескались в хрустальных брызгах. Лара нырнула под водопад, и принц-тень последовал за ней, поймал и заключил ее в объятия. Их тела сплетались и растворялись друг в друге, губы встречались в нескончаемых поцелуях. За водопадом озеро было мелким, и они могли там стоять на песчаном дне.

Скользнув ладонями под ее ягодицы, Калиг поднял Лару, а она обвила его шею руками. Его короткие, но горячие поцелуи касались ее губ, щек и век, и одновременно его член медленно и нежно проникал в ее плоть. Его самообладание было потрясающим. Постепенно, сантиметр за сантиметром, он продвигался вперед. Когда двигаться было уже некуда, он остановился и замер, и был настолько спокоен и недвижим, что был подобен каменной статуе.

Лара едва дышала в ожидании. Его непревзойденная длина и объем бешено пульсировали в ней в возбуждении. Она сжала его мышцами лона. Из груди Калига вырвался тихий стон.

— Да-а-а, — словно ответила она, довольная собой.

— Вот чертовка! — с улыбкой выругался Калиг.

Выйдя из-под водопада, он отнес ее к песчаному краю озера и положил на спину, прильнув к ее разведенным бедрам. Он расцепил ее руки, которые все еще держались за его шею, и прижал их к земле, подняв над ее головой, и начал вталкивать в нее корень глубокими медленными ударами.