Венец судьбы
Шрифт:
— Да, да, конечно, и все же, где я буду спать? — настаивала Марцина.
Колгрим снова громко рассмеялся и протянул ей руку:
— Пойдем поужинаем. А потом тебе покажут покои, которые всегда будут твоими, когда бы ты ни посетила меня, сестренка. — Он мило улыбнулся и повел ее из тронного зала по великолепному коридору темного мрамора в маленькую уютную столовую.
Марцина не смогла удержаться. Она взяла предложенную ей руку, и Повелитель Сумерек аккуратно сжал ее ладонь в своей. Ей пришлось признать, что он действительно был, как ее и предупреждали, невероятно обворожителен. Она чувствовала, что вопреки собственной воле проникается к нему симпатией. Манеры его были безукоризненны. Он предложил ей стул и помог сесть. Ей стало интересно, кто же научил его всему этому.
— Когда же вы собираетесь послать за матушкой? — спросила она, пока слуга молча наливал суп в чашу, стоящую перед ней.
Она попробовала ложку супа, вкус отчего-то напомнил ей о земле и лесах. Это было восхитительно.
— Я не собираюсь делать этого вовсе, — сказал Колгрим. — Лара и Илона не спускают с тебя глаз, хотя ты этого и не знала. Очень скоро они обе узнают, что ты исчезла. Думаю, уйдет не много времени на то, чтобы матушка узнала, где ты и с кем.
— А затем она придет и вызволит меня, — сказала Марцина, отламывая от теплого каравая кусочек, который обмакнула в суп и отправила в рот.
— Она непременно придет, сестренка, но она не заберет тебя у меня, — сказал он ей.
— Почему же?
— Потому что ты будешь там, где она не сможет тебя найти. Сначала она должна возвратить мне Ниуру, чтобы наша свадьба состоялась в срок. А потом я и сам отпущу тебя. — Он снова одарил ее улыбкой. — Не переживай. Когда-то очень давно я пообещал нашей матери никогда не причинять зла никому из тех, с кем связан одной кровью, и никогда не делал этого. А сейчас поешь, сестренка.
За супом последовало блюдо из рыбы, изысканно уложенной на темные листья зелени и тонкие ломтики лимона; затем каплун, жаренный до золотистой корочки, фаршированный сладкими и кислыми фруктами; рагу из оленины в насыщенном винном соусе с луком-пореем, ароматными грибами и кусочками моркови; а также свежеиспеченный хлеб, масло и два вида сыра. Когда ничего этого на столе не осталось, принесли бисквит, пропитанный сладким вином и укрытый тонким слоем взбитых сливок.
— Моя тетушка обожает этот десерт, — заметила Марцина, наслаждаясь сочным бисквитом.
— Ах да, великолепная дракониха Нидхуг… — протянул Колгрим.
— Вы видели ее? — удивилась Марцина.
— Да, когда Илона, наконец, пригласила Нидхуг в свои владения, потому что из яйца драконихи появился ребенок-фея, а не маленький дракон, — сказал Колгрим. — Я сам прибыл посмотреть на это. Естественно, никто не знал о моем присутствии. — Он улыбнулся. — У них появились еще дети, у принца Сирило и Нидхуг?
— У них есть еще одно яйцо, но полагают, что в нем зарождается жизнь преемника Нидхуг, который вылупится, только когда пройдет тысяча лет и время службы Нидхуг на страже Бельмаира подойдет к концу, — рассказывала Марцина. — Немало времени потребуется Верховному Дракону Бельмаира, чтобы обучить наследника всему, что ему необходимо знать.
— Захватывающе, — сказал Колгрим, покачав головой. Удостоверившись, что девушка закончила есть, спросил: — Ты готова осмотреть свои покои, сестренка?
— Я очень устала, — призналась Марцина.
— Тогда пойдем, — сказал Колгрим, поднимаясь с места. Он сопроводил ее из столовой уже по другому широкому мраморному коридору. В самом его конце была дверь. Открыв ее, он жестом пригласил Марцину пройти внутрь. — Комната довольно простая, но я думал, она должна тебе понравиться, ведь и твой собственный дом без особых излишеств. Перемещаться, гулять по моему дворцу ты можешь когда угодно. Однако учти, что, если ты будешь где-то вне своей комнаты, когда прибудет твоя мать, чтобы обсудить со мной наши дела, ты тотчас же волшебным образом снова окажешься здесь, и дверь закроется на замок сама собой. Ты поняла меня, Марцина?
— Конечно, — ответила она. — Но если вы думаете, что сможете помешать маме вызволить меня, вы глубоко ошибаетесь. Ее магические силы гораздо могущественнее ваших, милорд.
— Время покажет, сестренка, — усмехнулся он, склонившись, поцеловал ее в щеку и удалился, закрыв за собой дверь.
Марцина огляделась. Окон в комнате не было. В ней были гладкие каменные стены и пол. Это скорее напоминало тюремную камеру, чем уютное пристанище. Здесь была кровать под пологом, укрытая бледно-лиловым бархатом и мягкими мехами. Под нею она заметила расписной ночной горшок. У подножия кровати стоял большой кованый сундук. Открыв его выгнутую крышку, Марцина была очень удивлена увиденным: в нем было множество изысканных одеяний, сшитых из шелка и тонкой мягкой шерсти. Тона, однако, в основном были темные. Зеленый, оттенка дремучего леса, глубокий синий, черный, лиловый и насыщенный пурпурный. Она захлопнула крышку и, подойдя к двери, повернула ручку. Она поддалась, как и обещал Колгрим. Марцина была приятно удивлена, что он не солгал ей.
Она закрыла дверь и продолжила осматривать комнату. Здесь был большой камин, в котором пылала благовонная древесина, наполняя комнату приятным ароматом. На углях под очагом стояла темная бронзовая чаша и кувшин с водой, чтобы девушка могла принять ванну. Возле кровати стояла небольшая конусообразная свеча в резном серебряном подсвечнике, к которому тонкой цепочкой крепились щипцы для снятия нагара. У одной из стен был буфет темного дерева. На нем — серебряный поднос с двумя кувшинами и одной серебряной чашкой. Была там и ваза, полная свежих фруктов, и маленькая тарелочка с медовыми пирожными. Казалось, в комнате было все, что только могло понадобиться гостю.
Поперек кровати, у самого ее подножия лежала мягкая ночная сорочка из белого хлопка, приготовленная специально для нее. Марцина задумалась о том, не наблюдают ли за ней, но тут же решила, что это не имеет никакого значения. Несмотря ни на что, прежде чем отправиться в постель, она еще раз попыталась использовать свои магические заклинания. «Хочу домой вернуться я тотчас и позабыть тот плен, где я сейчас». Но снова ничего не произошло. Вот уже дважды она отметила, что Колгрим говорил ей правду. Она не ожидала подобного от Повелителя Сумерек.
Смирившись со своим положением, она вздохнула, взяла с углей чашу и кувшин, поставила их на буфет, налила в емкость теплой воды и стала умываться. Закончив, она в изумлении обнаружила, что чаша совершенно пуста. Усмехнувшись, она поставила их на место — пустую чашу и кувшин, снова полный воды, словно она к ним и не прикасалась. Затем Марцина сняла платье, надела ночную сорочку и забралась в постель. В ней оказалось невероятно уютно, что соответствовало и внешнему впечатлению. И, решив, что все равно делать ей уже нечего, Марцина с удовольствием заснула. Позади был очень долгий день.