Венец судьбы

Смолл Бертрис

Лара шумно дышала, она обхватила его ногами, скрестив за его спиной лодыжки. Она закрыла глаза и наслаждалась всеми нюансами ощущений, что переполняли ее с каждым новым толчком, в то время как он проникал все глубже в ее сладостную плоть.

— Я обожаю тебя, милорд, — шептала она ему. — О да! Прекрасно! Не останавливайся, умоляю тебя, любовь моя, Калиг!

Он довел ее до вершины блаженства и, покинув ее лоно, снова заключил в объятия, лаская и целуя. Он так любил ее округлые груди, что казалось, припав к ним губами, мог не отрываться вечно. Контуры, изгибы ее тела были знакомыми, родными, но он не уставал восхищаться ими и всегда был счастлив вновь прикоснуться к этим совершенным линиям. Ее нежная кожа неизменно пробуждала в нем пылкое желание.

Лара отвечала его страсти — ее ладони, не зная покоя, жадно блуждали по его телу. Она сжала его сильные плечи, пальцы, едва касаясь кожи, заскользили вниз по спине. Одной рукой она спустилась по его упругим твердым ягодицам, чуть наклонилась и стала ласкать его мешочки, нежно сжимая мягкую, чувствительную плоть и словно перебирая пальцами яички.

— Ты хочешь окончательно лишить меня жизни, моя милая ведьма? Ах, как же я люблю тебя!

Их губы снова встретились, и поцелуй становился все более пылким и захватывающим, пока она едва не лишилась чувств, отдавшись блаженству прикосновений его рук и губ. Затем он снова заполнил ее лоно, и Лара закричала от восторга, когда они одновременно достигли пика наслаждения, а их вожделение и страсть словно взорвались бурным потоком сладостного удовольствия и удовлетворения, оставив им лишь ощущение изнеможения и пресыщения телами друг друга. На какое-то время они погрузились в приятную дремоту, лежа рядом на теплом песке, но очень скоро пробудились от нее и почувствовали, что голодны.

Войдя в свой шатер, они снова оказались одетыми в мягкие шелковые и шерстяные одежды — ночи в пустыне холодные. На невысоком столике их ожидал ужин, состоявший из жареного ягненка, риса с мятой, свежего теплого хлеба с маслом и свежих фруктов. Полулежа среди множества подушек, Калиг и Лара кормили друг друга, пили сладкое абрикосовое вино и тихонько разговаривали.

Отчего вот так не может быть всегда, думала Лара. Почему она не вернулась в Шуннар раньше, когда еще могло казаться, будто такие дни продлятся вечно? Теперь они снова должны были сражаться со злом. И в этот раз противостояние обещало быть коварным и хладнокровным. Лара точно знала, что собирался сделать ее темный сын. Он планировал завоевать Хетар, войдя в доверие его народа, проникнув хитрыми путями в его общество. В отличие от смертных он не был ограничен временем. Она вдруг поняла, что испытывает к Колгриму странную смесь зависти, гнева и восхищения. Но что же будет с Терой?

— О чем ты думаешь? — спросил Калиг.

— Если ты окажешься прав в том, что мы сможем лишь задержать Колгрима в его действиях, — начала Лара, — то, когда этот брак все-таки совершится, что станет с Терой и ее народом? Что случится с кланами Нового Дальноземья, милорд? Что будет с ними?

— Колгриму не хватит военной мощи для войны, так же как и Хетару. Все, что осталось от гильдии солдат, используется в наши дни для охраны караванов торговцев Таубила или повозок и паланкинов богачей. Ряды солдат опустели, так как теперь есть более приемлемые способы заработать на жизнь. Жизнь солдат никогда не была простой. Что же до Доблестных Рыцарей, все они состарились, а найти и взрастить новых потенциальных героев не представлялось возможным, так как турниры не проводились уже несколько десятков лет. То, что когда-то было обученной и натренированной военной силой, — сейчас лишь немногочисленные стареющие солдаты, способные только маршировать на параде. Они получают пенсию от своего правительства и вполне этим довольны. Если бы Хетар в свое время усвоил урок Иерарха: народ должен быть сыт, одет, иметь крышу над головой и определенную долю зрелищ! Если у людей нет жалоб и претензий, не будет у них и желания восставать против власти, — мудро подытожил Калиг. — В конце концов, это еще и дешевле обходится самим властям предержащим. Они могут продолжать извлекать для себя всевозможные выгоды, не слыша никаких протестов и осуждений. Теперь же их жадность стала распространяться и на народы Нового Дальноземья и Теры. Новое Дальноземье было обречено с того самого момента, когда торговцы Таубила обнаружили море Обскура и пересекли его, чтобы узнать, что же за ним. Гномы, покровители руд и драгоценных камней, приносят свои товары прямо в доки, которые Филан отстроил на море для торговли с Хетаром. Теперь они соперничают с теранскими ремесленниками в борьбе за торговлю в Хетаре. Гномы могут продавать свои изделия дешевле, так как они не только добывают их, но и сами создают драгоценности, украшения и прочее. А драгоценные камни и руды, что они продают Тере, стоят дороже, так как львиную долю гномы оставляют себе, — сказал Калиг.

— Я не знала этого, — сказала Лара. — Я старалась держаться подальше от всего этого, так как в семье стали относиться ко мне с подозрением и неприязнью. За исключением прогулок с Даграсом, большую часть времени я проводила в собственных покоях, в садах. Если бы только доминус пришел ко мне, я смогла бы подсказать, как Тере избежать такого большого урона, — вздохнула она. — Ах, Калиг! Как я подвела их! — Глаза ее наполнились слезами.

— Нет, — сказал он, стирая крошечные слезинки с ее щек. — Они сами прогнали тебя, но, даже если бы не сделали этого, вряд ли они стали бы прислушиваться к тебе. Ты ведь помнишь, как упрямы теране в своем мнении, что женщины недостаточно умны и мудры, чтобы давать советы. Кроме того, учитывая малочисленность их населения и отсутствие волевого главы государства, они тоже были обречены.

— Как же все это могло зайти так далеко?! — Лара была почти в отчаянии.

— Таковы смертные, любовь моя, — напомнил Калиг.

— Но и во мне есть кровь смертных.

— Не слишком много, — сказал Калиг. — Но даже если бы ты была смертной, я все равно любил бы тебя, — галантно добавил он.

Она кротко поцеловала его и улыбнулась, но тотчас снова стала серьезной.

— Что станет делать Колгрим, когда обнаружит исчезновение Ниуры?

— Полагаю, его первым порывом будет приступ неудержимого гнева. Потом он поймет, что мы раскрыли его намерения и планы, — сказал Калиг. — А вот дальше все станет гораздо увлекательнее. Кронан сказал, что в нашем распоряжении год, но не больше. А может, нет и года. Но мы непременно должны успеть вывезти всех представителей магического мира в Бельмаир. Поговори с королем Диллоном.

Лара кивнула.

— У меня четверо сыновей, — начала она. — Один был обычным человеком, но оставался дорог моему сердцу. Один на стороне добра, и двое на стороне зла. Есть еще Марцина, которой только предстоит все решить. Если она не сможет сдержать своего любопытства относительно Колгрима, то я очень боюсь за ее дальнейшую судьбу.

— У Марцины своя судьба, и она должна следовать ей, — сказал Калиг. — И пока Колгрим интересен ей, она будет соблюдать осторожность, так как знает, что он очень опасен.

Марцина действительно сгорала от любопытства, когда речь шла о ее брате, о существовании которого она так неожиданно узнала. Она сидела дома, в маленьком зале, и всматривалась в зеленую малахитовую отражающую чашу.

— Яви мне Колгрима, — приказала она. Вода в чаше стала мутной и темной, затем вдруг очистилась, и Марцина увидела его. Он показался ей необыкновенно красивым, но испытывала она и чувство опасности, которое исходило от него. Силы его были могущественны и приобретали все большую мощь. — Хочу услышать, что он говорит, но волшебство пусть от него меня таит, — тихо произнесла Марцина заклинание.

— Она все знает! — вскричал Колгрим. — Только моя дорогая матушка-фея способна на такое, она одна могла осмелиться, Альфриг! Как, именем всех демонов, живущих и умерших, как она могла узнать?!

— Вы совершенно правы, мой господин, — спокойным уравновешенным голосом ответил Альфриг. — Однако не столь важно, как она узнала о ваших планах. По-настоящему важно найти госпожу Ниуру, прежде чем вас охватит лихорадка сезона размножения.

— Она наверняка в Шуннаре, — медленно проговорил Колгрим. — И это единственное место, куда я не могу проникнуть. Так что мне необходимо найти мою матушку. Вот только как?

— Это просто, мой господин. Вам нужно привлечь ее внимание, завладев чем-то, что чрезвычайно дорого ей, — сказал престарелый канцлер.

Колгрим недоверчиво ухмыльнулся.

— Что? — сказал он. — В Тере давно уже потеряли к ней интерес и всякое уважение, и не только в Тере, но и повсюду. Она вселяет в людей страх, и они предпочитают делать вид, что ее вовсе не существует. Все ее дети уже умерли, за исключением короля Бельмаира. Так как он наполовину принц-тень, я не имею права касаться его, если только принцы-тени сами не вызовут мой гнев. Даже Ниура не стоит таких крайних мер, Альфриг. Нам просто придется отыскать ее.