Венец. Эпизод третий
Шрифт:
— Вот этот момент, кстати, меня сразу же напряг! — выдала Кэйтлин. — Слишком маньячно, слишком напоказ. Типа, поймай меня, если сможешь! Игра в прятки с охотниками. Можно было просто несчастные случаи с пропажами чередовать — искали бы до второго пришествия!
— Чьего «пришествия»? — уточнил тут же Филиппов.
— Кэйтлин у нас христианка, — пояснил я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.
— И работает в Секции? — удивился тот еще больше.
Прямого запрета на то, чтобы прихожане какой-либо церкви работали в системе безопасности империи не было, но в целом такое
— Коллеги, вернемся к теме, — надавила Шар’Амалайя.
— Да-да, конечно! — тут же снова сделался виноватым следователь.
Ну вот что с ним сделаешь? Такой потенциал и такие комплексы!
— Я бы еще добавил убийство Мохова как непонятный факт, — произнес Годрох.
— Почему? — удивился я, но послушно нарисовал знак вопроса возле фамилии убитого.
— Логичнее стрелять в тебя, — пояснил орк. — Ты уже задержал Мохова. Значит, кое-что у него успел узнать — ты же из Секции. Следовательно, у тебя есть возможность расколоть его на месте. Артефактом, например. Да, тебе это не нужно, но на месте Немировского я бы мыслил примерно так.
— Хм? — замечание аналитика не было лишено смысла.
— Не согласен! — повернулся от мониторов гном. — Убийство агента Секции — это приговор. Вот чего Немировский не мог не знать!
Тоже логично.
— Давайте пока сделаем вывод, что убили того, кого хотели, иначе все окончательно запутается. Видите? — я указал на доску. — При всем том, что куча фактов указывает именно на Горына, как на владельца артефакта и убийцу, не меньшее их количество противоречит такой версии. У кого какие мысли по этому поводу? Свои я пока приберегу, чтобы не нарушать чистоту эксперимента.
Первым, как ни странно, заговорил Филиппов. В смысле, я думал, с его страхом несоответствия он высказываться будет последним.
— Немировский не имеет отношения к артефакту и убийствам. Работает кто-то из его конкурентов, пытается его подставить.
Умница! Хотя вывод на поверхности лежит, чего уж там.
— А кому из его заклятых друзей это может быть максимально выгодно? — уточнил я.
На это следователь только плечами пожал. Мол, у людей, забравшихся так высоко, масса врагов.
— Ладно. Принимается. Дальше. Госпожа?
— Воздержусь. Мотивы людей порой ставят меня в тупик. Но версию с работой конкурентов я бы проверила. Тем более, что на месте смертей девушек мы не нашли ничего.
— Годро?
— Я за подставу. Она все объясняет. Хорошая версия.
— Ноб?
— Согласен с нашим великомудрым аналитиком. Подстава.
— Кот?
— Слишком сложно. Не верю, сказал бы Станиславский.
Какой еще, к чертям, Станиславский? Знаменитый сыщик из ее мира? Она рассказывала про англичанина Холмса — его метод дедукции меня очень позабавил. А вот Станиславского не упоминала. Надо спросить потом.
— Поясни.
Девушка подалась вперед.
— Это два разных дела, а мы пытаемся их срастить. Смотри. Вся эта ерунда началась четыре месяца назад. И до этого были только убитые девушки, которых все считали самоубийцами. Годрох считает, что им приказали умереть с помощью венца. Для подставы сложновато, не находишь?
—
— А убийца мог купить их у Горына, — парировала она. — Немировский же работорговец? Почему бы ему не продать убийце девушек?
Я постарался сохранить на лице серьезное выражение, чтобы никого не обидеть скепсисом. Мозговой штурм же. Любая идея может быть высказана и рассмотрена. Но…Психопат покупает себе жертв у работорговца. Какая чушь! Тогда бы они были знакомы, причем довольно близко. И…
Тут я завис. Натурально — раскрыл рот, да так и замер. В словах Кэйтлин был смысл!
Представим: они знакомы. Убийца и Горын. У первого венец, у второго — отлаженная сеть по похищению людей. Убийца желает девушек определенного типа, которых он сперва использует, а потом выбрасывает, заставив покончить жизнь самоубийством. Горын за немалые деньги это обеспечивает. А так как они знакомы, убийца узнает, что в город приехала Секция, и пытается сработать на опережение. Нанимает отморозков, которые, допустим, знают, что он ведет дела с Горыном (и потому думают, что действуют по поручению преступного лидера Керчи), чтобы те вывели из строя следователя. Поэтому нападение было настолько нешаблонным и… дурацким. Убийца запаниковал!
До того, как я успел сказать, что Кэйтлин молодец и подала вполне здравую версию, раздался звук дверного звонка. Кэйт подскочила и со словами: «Это мой заказ!» — бросилась к двери.
Все еще поглощенный новой версией, я краем уха слышал голоса, даже отдельные слова, в частности: «Подпишите тут», — а потом удивленное, какое-то обиженное даже ойканье девушки. На последний звук сработало чувство опасности, я рванул было в прихожую, но тут появилась Кэйтлин, живая и вполне здоровая.
В левой руке она держала крупный конверт, а указательный палец правой был во рту.
— Палец уколола дурацкой этой его папкой, — пояснила она. — Слушайте, а это, похоже, не мне. Но адрес верный. Только… вряд ли в конверт поместится купальник.
Вот оно что! Девушка, пользуясь тем, что мы находимся на курорте, решила искупаться. Правда, в море сейчас холодновато на мой вкус, но тут дело такое — есть и любители.
— Вряд ли, — с необычайно серьезным лицом проговорила Шар’Амалайя. — Дай-ка мне конверт, девочка.
После ее слов все сразу напряглись. Кэтлин на ватных ногах дошла до эльфки, протянула ей конверт — рука при этом заметно подрагивала. Начальница аккуратно, двумя пальцами, приняла его, положила на стол перед собой и медленно провела ладонью по его поверхности.
— Нет ни магии, ни яда, — сообщила она. — Внутри бумага и клей. Это письмо.
Только тогда я понял, как был напряжен все это время. Да и остальные тоже, вон Кэйтлин даже выдохнула облегченно. Ну а что, таким вот образом, с помощью конверта, можно было всю Секцию спалить. Нанести на лист бумаги активируемое на разрыв бумаги заклинание — и все, соскребай сажу со стен.
Внутри конверта и правда оказалось письмо. Довольно необычное, кто-то потратил время и силы, чтобы не написать текст, а вырезать отдельные слова и даже буквы из какой-то книги и наклеить их на чистый лист бумаги.