Венец. Эпизод третий
Шрифт:
— Что снимали? — тут же уточнил гном.
— Фильм. Фантастика. Там еще смешные инопланетяне были в золотых скафандрах, мондошаваны, вот они как раз и говорили, что время не имеет значения. Это точно мой земляк.
— Но ведь в твоем мире нет магии, — произнесла эльфка. — А этот Игорь, судя по всему, пользовался ей. Причем, если я правильно поняла, ментальной.
— Это действительно похоже на нашу связь, — высказался Годрох. — Но Антон прав — для этого нужно быть его кровным родственником. А это не так?
Он внимательно вгляделся в меня своими желтыми глазами, которые даже немного светиться начали.
—
— Ну, сказать-то что угодно можно! — отмахнулся гном.
Эльфка согласно кивнула и развила эту мысль:
— Он очень хорошо осведомлен для того, кто не имеет отношения к мировым разведкам. И явно умеет пользоваться чем-то вроде «дальнего взгляда», иначе как бы он сумел тебя так вовремя предупредить. Лично я склонна считать, что это все же Вивисекторы ведут какую-то свою игру. А возможности Игоря — модифицированные при пересадке способности орка. Как ты, Антон, и предполагал — фракции. Одна сделала ход против тебя, вторая, желая насолить первой, этот ход блокировала. Для нас это одновременно и хорошо, и плохо.
— Почему? — не преминула спросить Кэйтлин. — Ну, хорошо, я понимаю, у врага в стане есть те, кто не разделяет его точку зрения. А плохо-то почему?
— Потому, что разделение на фракции возможно только в по-настоящему крупной и сильно разветвленной организации. Которая по силам и возможностям находится на уровне государственной секретной службы. С соответствующим финансированием.
Впрочем, никто и раньше не считал, что Вивисекторы — это клуб любителей пересаживать магию от Старших рас к людям. Но получать очередное подтверждение этому было не очень приятно.
— Теперь о том, что мы будем в связи с произошедшим делать, — Шар’Амалайя обвела всех присутствующих взглядом. — Ничего. Мы все будем молчать, главным образом о том, как спаслись на дороге. Будем заниматься расследованием дел, входящих в сферу ответственности Секции — дела вроде изъятия из оборота офицерского венца надо закрывать. И копать. Спокойно, без нервов и авантюр. Нам нужно больше данных об этих Вивисекторах. И одна ниточка у нас имеется — заказчик похищения Кэйтлин с их стороны. Ацтек, который сидит в соседней комнате. Нужно его допросить. Пойдут к нему Антон и Годро, остальные смотрят из-за стекла.
Все закивали и стали выходить из комнаты. Я, естественно, задержался — понимал, что эльфка захочет что-то еще сказать наедине. И не ошибся.
— Не хотела говорить этого при Кэйтлин. Твой собеседник, возможно, и правда из другого мира. Но не из ее.
— А почему при ней нельзя было этого сказать, — удивился я.
— Если это так, то у Вивисекторов может существовать технология или магическое заклинание, позволяющее перемещаться между мирами. А это значит…
Продолжать дальше ей уже не было смысла — до меня дошло. Если способ существует — Кэйт может вернуться домой. Но сказать ей об этом сейчас, значит, подарить ничем не обеспеченную надежду. Лучше уж жить, не зная.
— Понял, — сказал я. — Буду следить за языком.
Американец ждал в допросной и, кажется, никаких неудобств относительно пребывания в стенах полицейского управления не испытывал. Когда мы вошли, он безразлично мазнул по нам взглядом и вновь уставился в камеру, висящую над дверью.
— Имя, гражданство, род занятий, — произнес я, усаживаясь напротив него. Годро, играющий роль злого полицейского, что при его внешности было несложно, молча прислонился плечом к стене.
— Тап Китлали, империя Теночка, консультант по финансовым вопросам, — ответил арестованный.
— И похищениям людей?
— Вы не представляете, сколько всего на самом деле входит в сферу финансовых вопросов.
Начало было многообещающим. Арестант не замыкался, отвечал на вопросы честно, но при этом не производил впечатление человека, готового к сотрудничеству. Крепкий орешек, несмотря на тщедушную наружность.
— Цель визита в Российскую Империю?
— Деловая. Точнее сказать, улаживание дел.
— Похищение Екатерины Смирновой? — по новым документам иномирянка звалась не Кэйтлин, а Катей.
— Возвращение собственности моего господина.
— На территории Российской империи рабство вне закона. Человек не может быть чьей-то собственностью.
— Мир велик и многогранен. Что является нормой в одном его уголке, необязательно применимо к другому.
— То есть вы не отрицаете факт похищения гражданки Смирновой?
Ацтек перевел взгляд с объектива камеры на меня и на некоторое время застыл.
— Послушайте, господин Лисовой, — произнес он без выражения. — Мы оба понимаем, что Екатерина Смирнова никакая не Екатерина. Она вообще не относится к юрисдикции вашей страны — и нашего мира, если уж на то пошло. То, что она из себя представляет, создано с помощью и при финансировании моего господина. Что дает ему куда больше прав на то, чтобы называть ее своей собственностью и предпринимать меры для ее возвращения, нежели у вас — удерживать ее. С моей точки зрения, это вы удерживаете ее, а не я — пытаюсь похитить.
Признаться, я не ожидал, что американец будет отвечать на вопросы настолько честно и с таким пренебрежением к тому положению, в котором оказался. Бессмертный он, что ли?
— Мы не будем это обсуждать, — начал было я, но этот странный лысый человек меня перебил.
— А почему бы нет? Давайте обсудим. Как я понимаю, сейчас вы пытаетесь легализовать госпожу Смирнову в системе. Вы держите факт ее способностей в тайне, возможно, скрытно обучаете ее владеть магией и рассчитываете, что сможете сделать из нее соратника в борьбе с Прометеем. При этом о природе ее способностей осведомлен очень узкий круг лиц. В частности, я в этом уверен, начальство госпожи Шар’Амалайи знать не знает, на какого именно консультанта в екатеринодарское отделение были подписаны документы.
— И что? — не удержался я. — Сейчас вы скажете что-то вроде: «А что случится, если они узнают правду?»
— А что случится, господин Лисовой? Как вы считаете? Долго госпожа Смирнова будет сохранять свободу, если это произойдет? Не будет ли она лишена ее в принудительном порядке? И сможете ли вы после этого с той же убежденностью говорить о том, что на территории Российской империи рабство находится вне закона, а человек не может являться чьей-то собственностью? Все мы, господин Лисовой, кому-то принадлежим. Только одни это признают, а другие — продолжают себя обманывают.