Венера с пистолетом

Лайл Гэвин

– Берт. На американский манер – Джил. Джильберт – это для врагов.

Он нахмурился.

– Я не совсем…

– Прошу прощения. Я не люблю свое имя. Забудьте. Что вам показать? Коллекция сейчас не слишком богатая, но и цены ей под стать.

Он вытащил черный кожаный футляр для визитных карточек и протянул мне одну. Она гласила:

«Карлос Макгрегор Гарсиа

Манагуа»

– Манагуа… – протянул я в некой вопросительной задумчивости, как если бы именно в тот момент случайно забыл – где это и что это.

– Вы верно

знаете, что Манагуа – столица Никарагуа, – вежливо напомнил он.

– Ах, да.

Меня уже подмывало сказать что-нибудь вроде «Добро пожаловать в Британию!», как я вдруг осознал, что такой акцент он не мог подцепить в столице Никарагуа. Так что я только повторил:

– Отлично, что я могу вам показать?

– Ну… я не совсем покупатель. У меня небольшое предложение.

– О-о? – Я пригубил мое чистое солодовое. – Ну хорошо, тогда присядем.

Я выискал довольно расшатанное кресло, предложил ему им воспользоваться, и он осторожненько уселся.

– Мистер Кемп, я слышал, вы занимаетесь контрабандой произведений искусства.

Я обнаружил, что покончил со своим напитком.

– Я этим занимаюсь? Я имею ввиду, где вы это слышали?

Он помахал своей элегантной рукой.

– Вы даже своего рода эксперт по этой части. Вы все еще этим занимаетесь?

Я налил себе еще, затем вспомнил и предложил ему снова наполнить стакан. Он отрицательно покачал головой.

– Послушайте, мистер Гарсиа…

– Макгрегор, если вы ничего не имеете против. По испанским традициям используют как отцовскую, так и материнскую фамилии, но в обиходе человек обычно фигурирует под отцовской.

– Прошу прощения. Но послушайте: скажем, я немножко занимался такого рода деятельностью… В прошлом… Просто ради определенных соображений. Я имею в виду… Ну хорошо, что у вас есть, где оно, куда должно уйти?

– Вы беретесь?

– Мне хотелось бы узнать об этом побольше… Для начала.

– А-а… Вполне справедливо. Итак, в настоящее время я представляю некую персону, которая формирует в Европе коллекцию на экспорт.

– В Манагуа?

– А-а. Но вам не придется выполнять эту часть работы. Мы считаем достаточно разумным собрать всю коллекцию в Швейцарии, затем организовать пересылку единым большим пакетом.

В этом был, конечно, здравый смысл. Там нет каких-либо законов по экспорту произведений искусства, наподобие шведских. Если уж вы переправили желаемое через швейцарскую границу (а границ этих великое множество) – то можете лететь с грузом в любое забытое Богом место, и все будет законно, как перевозка порнографических открыток.

Минутку. Он сказал – единым большим пакетом – так?

– Похоже, это будет серьезная коллекция, – заметил я. – Что у вас есть? И где?

– Большинство еще не куплено.

Я нахмурился.

– Возможно, мои услуги и не понадобятся. Я хочу сказать, что законы по экспорту произведений искусства повсеместно не столь уж жестки. Исключая Испанию, Португалию, Италию…

– А-а.

Но мы думаем, что ваше участие в некоторых случаях будет необходимо, и вы должны быть с нами. Так или иначе, предстоит иметь дело с некоторым риском. И мы за это платим.

Я встал и прошелся по маленькому кругу: просто вокруг моей конторки не было большего пространства.

– Вы подразумеваете, что возьмете меня на жалование и пригласите в совместные деловые поездки? На какой срок?

– Я полагаю – месяц.

– На месяц… Чтобы если вы подцепите что-то, требующее моих специфических услуг, то я был под рукой и наготове, да?

– А-а…

Я так понимал, что дело предстоит крутое. Если они считают, что во мне нуждаются, значит предполагают купить нечто весьма ценное: шедевры, о которых даже я, вероятно, слышал. Можно вывозить все, что угодно, практически откуда угодно, если только переправляете вещи обычного, среднего класса. Но они планируют в течении месяца производить покупки картин совсем иного сорта. Я не особенно знаю, как собираются вместе, в единую коллекцию, Пикассо, Матисс и Гейнсборо, но точно знаю, что это требует чертовски большого времени, куда больше, чем месяц. Исключая тот случай, когда вы действительно собираетесь пустить по ветру огромные суммы.

Ну хорошо, может быть они так и собираются сделать? Так какого черта я валяю дурака?

– Мне бы очень не хотелось оставлять магазин. Ведь придется его закрыть.

Он вежливо приподнял брови.

– В это время года?

– Это как раз то время, когда люди продают коллекции, чтобы платить налоги. Я могу пропустить много отличного товара по дешевке.

– А-а. Хорошо, я могу предложить вам пять фунтов в день и пять фунтов сверх – за ваш магазин. Проезд и проживание за границей, конечно, оплачиваются.

Он конечно ожидал от меня, что я немедленно клюну. Но я добавил:

– И специальная плата за каждую отдельную работу.

Вежливое движение бровей.

– Я не вижу…

– Должны видеть. Большая разница между перевозкой Пикассо из Франции и громадных замызганных статуй из Италии.

– Я думаю, никаких статуй не будет. Но… Я полагаю, ваше уточнение мы примем… Ну, теперь вы едете?

– Думаю, да. Когда? Куда?

– Париж. Завтра. – Он снова полез в карман. – Вот билет на самолет и 15 фунтов на первые расходы. Разумеется, вам надлежит отчитываться за расходы.

Я только кивнул.

Он встал и после тщательного обдумывания высказал следующую мысль:

– Мистер Кемп, вы всегда так одеваетесь?

– Что? – Про себя я подумал: «Как это?» Ради первых дней года я даже надел сегодня один из моих костюмов. Ну хорошо, согласен, он был слегка поношен на рукавах и локтях, и, может быть, чуть больше чем надо измазан маслом на лацканах – не следует носить светло-серый костюм, когда возитесь с оружием – но, черт возьми, это был все-таки костюм.

Я сказал: