Венгерская вода
Шрифт:
Думаю, этот рассказ очень пришелся бы по нраву моему деду. Будучи потомком выходцев из Йемена и торговцем, ведущим дела в тех краях, он держался в Каире кучки земляков, которых все именовали «карими». Они, в отличие от деда, занимались больше морской торговлей и везли через порт в Адене пряности и специи из Индии. О богатстве купцов-карими ходили легенды. Дела их очень сильно зависели от торговли с франками. Поэтому они не жалели денег на придворные и международные дела, нередко полностью финансируя военные кампании султанов.
Меня всегда завораживала эта таинственная связь между каким-нибудь намечавшимся крестовым
Корабль встал на якорь в большой удобной бухте, способной вместить целый флот. Правда, сейчас здесь жалась к берегу всего пара совсем маленьких суденышек. Навигация еще только начиналась, большие генуэзские корабли доберутся сюда еще нескоро.
Сошедшие на берег купцы привезли местные новости. Зима в Золотой Орде прошла тихо, без смут, мора и прочих бедствий. В горах тоже было все спокойно. Прошлогодний урожай зерна уже свезли на рынки. Зерна много, боятся падения цен. Хлеботорговцы сразу радостно оживились. Война на море между Генуей и Венецией все не кончается, выходит, венецианских кораблей можно у этих берегов не ждать. Зерна много, покупателей мало. Повеяло хорошим барышом.
Торговцы рабами чесали затылки. Раз хороший урожай в степи, значит, татарских рабов на рынке будет мало – мальчиков у кипчаков продают только при крайней нужде. Получается, в Тану лучше и не ехать, а покупать черкесов, которых привозят с гор. Там всегда полно лишних ртов.
Те, кто плыл за рабами, должны были причалить в Матреге, на берегу Боспора Киммерийского. Занесенные волей ветров в Мапу, они восприняли это как дар небес. Именно отсюда лежал самый удобный путь в Копу, где черкесские рабы стоили дешевле всего. Большинство решило сойти на берег именно здесь. После того как войска Джанибека закрыли подходы к Каффе, многие корабли стали приходить сюда, поэтому отправиться с товаром в обратный путь будет несложно. Тем более, что не обязательно ехать в Копу, умножая расходы платой за повозки и неизбежную в торговле рабами охрану. Зря, что ли, в бухте уже стояли маленькие здешние суденышки? Сюда везли морем рабов с кавказского берега.
Первые партии уже ждали покупателей. Один из купцов, побывавших на берегу, успел прицениться и теперь сердито рассказывал товарищам:
– Дорого просят! Знают, сволочи, что на рабов сейчас спрос, а в Тане – пусто. Да и спешить им некуда. Кораблей на Константинополь и Трапезунд пока нет, кормежка здесь недорогая. Можно и подождать месяц-другой с большими партиями. А тем временем, глядишь, и поодиночке кое-кого продадут.
Уже к вечеру все торговцы рабами покинули корабль, чтобы наступающей ночью высыпаться на мягких постелях здешних постоялых дворов.
Помощник капитана, ездивший платить за стоянку, привез с собой свежей зелени, прекрасного сыра и даже еще не остывших лепешек, купленных прямо на причале. В его лодке лежали и две живые овцы, которые вскоре стали нашим ужином. Он был доволен. На место съехавших купцов утром должны были погрузиться новые попутчики: какой-то торговец рабами из здешних решил воспользоваться случаем и перевезти свой товар в Матрегу. Там он ожидал лучших цен. Партия была немаленькая, и капитан с вечера стал готовить трюм.
Купец был суровый и мрачный человек, словно созданный для торговли живым товаром. Он и походил больше на разбойника с большой дороги. Под стать ему оказались слуги:
Капитан на мой вопрос охотно сообщил, что это зикх. Мы их именуем черкесами, но в здешних горах полно всяких племен, которые зовутся так же, хотя даже не понимают языки друг друга. Он приплыл недавно морем из поселения, лежащего в нескольких днях пути к востоку.
– В тех краях мало хороших бухт. Горы выходят к самому морю, и плавать опасно. Рабов ведут горными тропами и грузят на небольшие плоскодонные суденышки, – он показал на кораблики, стоящие на якоре неподалеку. – На них очень удобно подходить к берегу, но не дай бог попасть в шторм в открытом море.
Разговор между тем перешел на фазанов. Оказалось, что в Мапу, помимо всего прочего, привозят из недальних гор этих красивых птиц и продают недорого на местных базарах. Где-нибудь в Константинополе за такую птицу любители изысканных блюд могут отвалить целый кошелек серебра. Здесь можно полакомиться царским кушаньем за смешную цену.
Мысль попробовать изысканное царьградское лакомство, хоть и за несколько дней пути от самой империи, пришлась мне по душе. Обидно, если единственным воспоминанием о кухне ромеев останется несвежее мясо в харчевне. Тем более что представлялся случай угостить патриарших посланников, с которыми нам предстоял еще долгий совместный путь.
Пересыпая серебро в ладонь капитана, я с ужасом подумал, сколько же эти фазаны стоят в Константинополе, если эта сумма считается маленькой.
Корабль вышел из гавани и взял курс на запад. В Матрегу он должен был прийти на следующий день. Берегом на путь ушло бы три дня пути, да и места там ненадежные. Море близко отовсюду. Мало ли кто может наскочить по этой дороге, на которой не остается следов? Рука хана Джанибека сюда не дотягивается.
За вином и жареными фазанами один из греков вспомнил, что где-то в этих краях некогда бесследно пропал и генуэзец Сигурано Салваиго, прозванный Шакраном. Пропал вместе с кораблем, экипажем и товаром. Сгинул бесследно, словно и не было его. Одни грешили на хана Узбека, другие – на здешних разбойников.
Солнце клонилось к закату, и берег за бортом становился все более темным и мрачным. Разговоры о генуэзцах и скрытых опасностях разбудили в глубинах души забытые страхи. Снова полезли в голову мысли об интригах и кознях. Чтобы отогнать их, я ушел на нос корабля, который был устремлен на опускающееся в море солнце. Светило уже совсем уходило за горизонт, залитый закатным золотом, и я подумал: вдруг мне посчастливится увидеть последний зеленый луч, приносящий удачу.
Сзади, за кормой, во мраке наступающей ночи уже утонули горы. Мы видели только их край, но бывалые путешественники рассказали, что дальше на восход они вздымаются до самого неба и покрыты вечными снегами. Те самые горы Каф, про которые рассказывают сказочники. Туда на зиму уходит царица змей со своим змеиным народом. Пристанище джиннов.
Где-то за ними лежит гора из снега и льда, преодолеть которую можно лишь за пятьсот лет. Она загораживает дорогу в ад. Так говорилось в сказке. Сказки всегда рассказывают о неведомом. Только они плохие советчики в час сомнений.