Вепрь. Феникс
Шрифт:
— Дозволь, воевода.
Легок на помине. Иного времени не мог найти? Градимир против воли устремил на вошедшего хмурый взгляд. Мало, что все время по грани ходит, только его и слушает, так еще и вон чего удумал. Погоди. То слова Бояна. Любящее сердце способно увидеть и то, чего и близко нет. Но для спокойствия потребно все же услать этого добра молодца куда подале. Куда? Время есть, еще решится, но услать обязательно. Может и нет ничего, скорее всего это так, да только спокойствие в семье дочки дорогого стоит. Вот разберутся с теми полками.
— Чего
— Дума есть.
— Чего при Бояне молчал, коли думу имеешь?
— Невзлюбил он меня и любую мысль мою в пику примет, а ворога нужно бить покуда он к стенам не подошел.
— Стало быть, об исполнении воли Великого князя печешься?
— О людях думу имею, кои в крепости собрались. Крестьяне, да мастеровые, они хлеб растить да ремеслами заниматься должны. Ворога бить и покой обеспечить, то забота не их, а воев. Коли не по силам будет, то дело иное, но сдается мне, что сил у нас к тому в достатке.
— Гульды коли один к одному с нами выйдут, выучку куда большую имеют. Эвон Великий князь, народу поболе, чем Карл имел, а выстоять не сумел. Даже если ты не ошибся и действительно столько народу побил, они все едино числом нас превосходят. Понимаю, что хочешь сказать. У ворога с огненным припасом трудности, но на один бой всяко разно хватит, а там и подвезут. Уверен, что гонец с донесением уж к их королю отбыл.
— Значит, нужно будет уровнять силы и превзойти их.
— Мудрено говоришь. Ладно, сказывай, чего удумал.
— Я не раз посмеивался над стрельцами нашими глядючи на то, как они таскают за собой пищали большие и неуклюжие кои чуть ли не ядрами заряжать потребно. Но сейчас видится мне, что если это с умом использовать, то преимущество большое может получиться.
— Да не тяни ты кота за непотребство.
— Думаю я, что стоит нам пищали, у коих калибр большой, снарядить картечными зарядами. Один заряд семь картечин вместит, никак не меньше. Подступят гульды для стрельбы мушкетной, как водится, встанут рядком для залпа дружного, а тут и мы ударим по ним картечью.
— Картечный бой не вчера придуман. Да, выгода будет немалой, вот только мушкет против пищали в скорострельности куда более выигрывает, а с багинетами может получиться и половчее чем с бердышами.
— А если против одного залпа, скажем, дать пять. Да потом первая линия отойдет, а вторая еще пяток залпов даст. Первую линию как есть побьем. Да еще если наперед вывести пушки, картечью снаряженные.
— Это как это ты собираешься дать пять залпов? — От хмурого взгляда нет и следа, только заинтересованность.
— А просто все, воевода. На всю длину ствола протягиваем запальный шнур, а потом начинаем укладывать заряды, один на другой. Я так разумею, чтобы дальность приличной оставалась пяти зарядов будет в достатке. Запаливает стрелец шнур и ждет пока он прогорит, как достигнет пороха, тот загорится и выметнет картечь. Шнур от того не погаснет, а далее гореть будет и так пока все заряды не выйдут.
— То знакомо. В старину так из тюфяков стрельбу вели, дробом
— Залпа как такового не получится, стрельба выйдет в разнобой, так что такого плотного дыма не будет, да и на открытом месте он возноситься будет и ветром его станет сносить. При стрельбе картечью, столь уж хороший прицел не надобен, она прилично разлетается. Первый залп тот и вовсе губительным будет. Тут еще какое дело. Не станем мы в открытом поле стоять. Время пока позволяет, потому откопаем ров с валом, так чтобы когда стрельцы в том рву станут, то над валом только их головы и видать. А перед ним поставим рогатки в два три ряда, да волчьих ям нароем. Чтобы гульды не вдруг добрались до нас, всяко разно, еще залп получится дать. Взберутся гульды на вал, стрельцы отойдут и чтобы до них добраться тем придется в ров спуститься, тот не глубок получится, да все одно, наши их сверху вниз бить станут. Но то уж случай крайний, сдается мне не сумеют они добраться до рва.
— И где предлагаешь поставить полки?
— По воинской науке, ты у нас мастак. Куда мне против твоего опыта.
— Ты мне зубы не заговаривай. Чай уж подумал обо всем, так что все и выкладывай.
— Вдоль Веселого ручья. Там и сам по себе подъемчик есть, а если еще и вал поставить. Жаль дно твердое, ну да не может быть все хорошо.
— Больно широко по фронту получится. Там почитай с полверсты будет. Резерва считай у нас не будет.
— Зато с флангов никто не обойдет. Там сосняк светлый, да оврагами с крутыми скатами все изрезано, так что полусотни достанет, чтобы удержать чуть не полк. С другого фланга Турань.
— И кого предлагаешь туда определить?
— Меня с моими парнями. Мы в лесу действовать обучены. Да твоих боевых холопов. Мушкеты-то у них все переделанные, так что по скрострельности нам нипочем не уступят.
— Твоих девять, да моих две дюжины. Где полусотня-то?
— Из пограничной стражи пару десятков из ведающих охоту наберем. Я парней своих снарядил винтовальными карабинами, так что выдам им на время боя старые. Вот так полусотня и наберется.
— И что, эти винтовальные тоже в скорости не уступят?
— Нет.
— Объяснить, как такое возможно не хочешь?
Рассказывать ни о чем не хотелось. Но тут ведь какое дело, если и дальше молчать, то и до беды недолго. Пули то их в гульдах не всегда остаются. Те кто насмерть сражены, тайну не выдадут, потому как вскрытие никто не делает. А вот раненных когда пользуют, свинец вынимают и далеко не всегда пуля попадает в кость и деформируется до бесформенного куска, чаще даже наоборот. Если же в мягкие ткани, так пуля и вовсе целехонька. Не такие уж тут и тупицы, чтобы не сложить два и два. В славенах тех пуль нет, так что от них скрыть новую разработку проще простого, а вот в гульдах их сколько угодно. Попадет образец к кому, кто с головой дружит и тогда не врагу и своим удивляться придется.