Вепрь
Шрифт:
— Сейчас барабан пуст. У меня к этому револьверу всего один патрон, — Вепрь достал патрон и тоже показал Валерию Анатольевичу. — Смотрите, я его заряжаю. Раз-два-три!
На счёт «три» он вогнал барабан на место. Крутанул его об ладонь и снова положил на стопку книг перед собой.
— Вот теперь он заряжен. И единственный патрон ждет своего клиента.
Вепрь не успел довести свою мысль до конца, ибо Курженко, бросившись вперед, подхватил с книг револьвер и направил его на Вепря.
— Вот так-то! — сказал он с долей злорадства. — Вот я тебя и поймал, сволочь! А теперь, если не хочешь, чтобы я тебя пристрелил здесь же, вытяни руки вверх и без резких движений встань на пол на колени. Ну, живо, живо!
Он казался сейчас одержимым, можно было не сомневаться, что в случае чего он непременно выстрелит. Впрочем, Вепря это почему-то не испугало. Глубоко вздохнув и покачав головой, он поднялся с узла.
— Ах, Валерий Анатольевич, Валерий Анатольевич! Так вы ничего и не поняли… В «кольте» всего один патрон, и шансов, что он выстрелит сразу же, немного. Мне же достаточно будет и одной секунды, чтобы достать вас. И учтите, я умею это делать очень больно. Так что положите револьвер на место, не валяйте дурака.
— Хорош болтать! — рявкнул Курженко. — На пол, живо!
Вепрь снова вздохнул и шагнул к нему. Курженко, отшатнувшись, дернул спусковой крючок.
Боек с сухим шлепком ушел в пустоту.
Тонечка сдавленно пискнула.
А Вепрь даже бровью не повел. Подойдя к окаменевшему Валерию Анатольевичу, он, отобрав у него револьвер, толкнул обратно на узел.
— Мне бы все-таки хотелось объяснить вам правила игры, — холодно произнес он. — Разрешите я это сделаю?
Достав бумажник, он извлек из него какой-то листок, развернул и показал притихшим супругам.
— Если вы примете мои правила, я немедленно подписываю эту бумагу и передаю её вам, Антонина Васильевна. Сим удостоверяется, что данная квартира действительно принадлежит вам, я же как настоящий её владелец отказываюсь от всяких прав на неё… Да, да, милые мои, эта квартира действительно принадлежит мне, только куплена она через подставное лицо, которое формально и считается ее владельцем. Так что никаких проблем с этой стороны можете не опасаться… Но это только в том случае, если вы примете мои правила! Вы согласны, Валерий Анатольевич?
Тот какое-то время молчал, поскрипывая зубами. Потом едва слышно процедил:
— Я пока ещё не слышал этих правил…
— О-о, они несложны! Мы с вами по очереди приставляем к виску револьвер и спускаем курок. Кто останется жив, тот и прав. Ваше положение даже выгоднее моего: квартира остается у вашей семьи в любом случае, независимо оттого, кто из нас умрет и умрет ли вообще. Правила простые. Да, еще одно: вы можете отказаться от игры, Валерий Анатольевич, но тогда я оставляю документ у себя, а единственный патрон выпускаю вам в голову. Договорились?
Валерий Анатольевич молчал. Хотя Вепрь уже знал, что тот согласится. Выбора у него не было.
— Подумайте о своей семье, — напомнил он. — Ваша квартира — это единственное достояние, доставшееся вам от социалистического времени. Без нее вы никто. Даже если вы умудритесь продать все свои вещи, — Вепрь окинул взглядом комнату, — вряд ли вам их хватит даже для того, чтобы оплатить гостиничный номер хотя бы на неделю. Где будут жить ваши дочери? А ваша красавица жена?
Валерий Анатольевич, глядя куда-то сквозь стену, кивал головой.
Вепрь воспринял это как согласие.
— Итак, вы согласны, — он вынул из кармана ручку и подмахнул документ. — Возьмите, Антонина Васильевна, отныне эта квартира действительно принадлежит вам.
Он взял «кольт» и подал его Валерию Анатольевичу.
— Вы не желаете быть первым?
— Нет! — выкрикнула Тонечка, теребя в руках бумагу.
И сразу же замолчала. На неё, впрочем, никто не обратил внимания.
— Что ж, если не желаете, первым буду я.
Он со сладкой улыбочкой поднял револьвер и приставил к виску.
— Смотрите на меня, Валерий Анатольевич, — сказал он, — смотрите. Только благодаря вам и вашим приятелям я стал тем, кем и являюсь сейчас. Не знаю, хорошо это или плохо, что меня называют Вепрем, но в любом случае мне нравится быть Вепрем… Не отводите глаза, смотрите, как я это сделаю…
Не убирая с лица сладкой улыбочки, он мягко спустил курок.
Тонечка захрипела.
Валерий Анатольевич зажмурился и отшатнулся.
А Вепрь облегченно вздохнул, подкинув, перехватил «кольт» за ствол и протянул его Курженко.
— Ваша очередь. Ко мне Господь сегодня благоволит.
Валерий Анатольевич стал белым как мел. Трясущимися руками он принял «кольт» и, держа его, осторожно, как хрустальный, поднес к лицу. Провел по его поверхности кончиками пальцев.
— Не волнуйтесь, — сказал Вепрь, — система надёжная, осечки не будет. Можете крутануть барабан ещё раз, если желаете.
Курженко тяжело поднялся с узла. Прикрыв глаза, поднес «кольт» к голове.
Тонечка смотрела на него снизу вверх глазами, полными ужаса.
— Смелее, — подтолкнул его Вепрь. — Если ваша вина действительно так ничтожна, как вы утверждаете, то Бог, я думаю, это учтет.
Лицо Валерия Анатольевича стало серым и сморщенным. Он напрягся.
— Прощайте, — негромко, с неожиданной злостью в голосе сказал вдруг Вепрь. — Передавайте привет Витьку.
И он резко направился прочь из комнаты. Не успел он сделать и двух шагов, как громыхнул выстрел.