Верь мне и жди
Шрифт:
Марина так разгорячилась, что я с тревогой смотрела на нее и ждала чего-то выходящего за рамки моего понимания. Она вскочила, и я напряглась всем существом. Марина открыла стенной шкаф и достала с верхней полки… скрипку.
— Вот, слушай.
Приладив инструмент к щеке, она заиграла. Не знаю, вино ли тому причиной, моя экзальтированность или невероятный талант Марины, но ее музыка потрясла меня до слез, подняла куда-то в горние выси, приблизила к Богу. Я забыла обо всем, слушая скрипку, поющую о вечном, прекрасном, мучительно-сладком…
— А теперь отправимся доказывать свою женскую состоятельность! — заявила Марина, пряча скрипку в футляр.
Меня удивил резкий переход от поэзии к прозе, я еще не вернулась из горних сфер.
— Что это? Что ты играла? — спросила я с трепетом.
Марина улыбнулась:
— Импровизация. Я играла твою тему, как это себе представляю. Если хочешь, образ твоей души.
Я смотрела на нее в ошеломлении.
— Ты можешь сочинять музыку и не делаешь этого?!
— Ну почему же, — возразила Марина, роясь в чемодане. — Сочиняю для себя, а кому еще может быть интересно? Мне нравится импровизировать, но я ничего не записываю. — Добыв из чемодана легкое платье, она критически осмотрела его и продолжила: — Скрипка у меня как дневник. Грустно — играю, весело — тоже. Надо подумать — тоже берусь за скрипку, так лучше думается. А почему ты сидишь? — прервала она себя. — Собирайся — почти девять.
— Мы куда-то идем? — удивилась я.
— Нас ждут на набережной в кафе. А если и не ждут, мы не для того приехали, чтобы дома сидеть.
Когда, собравшись и наведя красоту, мы выходили из дома, Марина сказала как бы между прочим:
— Квартирку эту мне он подарил. Еще тогда, десять лет назад…
Так начался наш экстремальный отдых. Любимый, не подумай ничего дурного. Мы, конечно, много знакомились с мужчинами, водили за нос искателей доступной любви, рисковали, иногда ходили по самому краю, но никаких любовных приключений у меня не было. Я наслаждалась морем, тишиной, долгими прогулками в горы и почти не пила. Мы продолжали держать себя в форме, поэтому никаких излишеств себе не позволяли. Фрукты, овощи, рыба, сыры и немного домашнего вина. Бывало, Марина одна уходила вечером на танцы и приходила под утро. Я не лезла к ней с расспросами. Мне было хорошо и так.
Первое время я все ждала твоего звонка. Тебе давно уже пора было ехать в Индию. Однако ты не звонил, твой телефон по-прежнему был недоступен, и я решила, что ты уже там, на Тибете. Удивительное дело, здесь я перестала страдать, боль утихла, я уже не терзала себя воспоминаниями о лагере «Святояр». Происходило что-то необыкновенное: я чувствовала тебя во всем, что меня окружало. Ты был рядом. Пряными темными вечерами, пахнущими совсем не так, как в Москве, я томилась по тебе. Ты приходил ко мне во снах. Какие это было сны! Ты, похожий на мальчишку, длинноволосый, как в молодости, безбородый, такой родной и близкий… Когда наросла полная луна, стали сниться связные сюжеты. Такого никогда не было со мной, чтобы каждую ночь видеть яркие, цветные да еще сюжетные сны! Порою не хотелось даже просыпаться, потому что во сне ты был со мной.
Бывало, если Марина не возвращалась ночью, я уходила на берег моря и долго сидела на деревянном лежаке, слушая прибой и мысленно разговаривая с тобой. Огромная луна нависала над морем, по воде бежала дорожка. Я закрывала глаза и начинала чувствовать твои легкие касания, вкус губ, запах волос. Это было так остро, что, казалось, стоит протянуть руку — тотчас упрусь в твою грудь. Боже мой, разве можно сходить так с ума по собственному мужу? Кому сказать, не поверят…
Но эти грезы не причиняли боль, как это было в Москве! Иллюзия твоего присутствия была столь убедительна, что я уже не тосковала. Ты был со мной… Твоя нежность, ласка, твоя страстная дрожь, твои красивые руки, которые я люблю целовать. Однажды я заговорила вслух, прошептав:
— Хороший мой. Удивительный мой…
— Вы что-то сказали? — послышалось из тьмы.
Я вздрогнула и оглянулась.
— Вам тоже не спится? — Ко мне подошел высокий мужчина в белом.
От неожиданности я даже не ощетинилась, как обычно в таких ситуациях, а вполне мирно ответила:
— Ну разве можно спать в такую ночь!
— Наташа Ростова, лунная ночь в Отрадном, — чуть насмешливо прокомментировал незнакомец.
— Какая Наташа, впору уже со старухой Изергиль сравнивать. Тоже у моря сидела.
Мужчина оценил мой инфернальный юмор. Он присел на соседний лежак, достал из кармана сигареты:
— Вы позволите?
Я пожала плечами:
— Ради Бога.
Он закурил, и огонек его сигареты таинственно светился в полумраке. Мы молчали довольно долго, потом незнакомец заговорил низким, звучным голосом:
— Представьте себе, что на горизонте появляется высокий парусный корабль, на воду брошены шлюпки. Слышите их плеск? Вот они гребут к берегу, выбираются из шлюпки и бредут по колено в воде. Вот они приближаются к вам…
— Кто? — глупо спросила я.
— Как кто? Пираты! Они хотят вас похитить, чтобы продать в рабство какому-нибудь сластолюбивому султану.
Я рассмеялась:
— У султана найдутся наложницы помоложе, на что ему я?
— Вы преступно ошибаетесь! Султану наскучили молоденькие неопытные рабыни. Он ценит зрелую красоту и ум. Помните, как Шахерезада очаровала своего грозного повелителя? Умом, зрелой красотой.
— Сказками! — возразила я.
— Почему бы и нет? — невозмутимо ответил мужчина в белом. — Мы, мужчины, любим сказки, ведь мы как дети.
— Да уж, — улыбнулась я в темноту.
Мы еще помолчали. И вдруг он спросил:
— А где ваша подруга?
Я опешила и насторожилась.
— Какая подруга?
— Марина. Ведь она ваша подруга?
Он повернулся ко мне и вгляделся в лицо.
— Да. Вы ее знаете? — удивилась я.
Незнакомец кивнул. Я внимательнее посмотрела на него.
— Мы уже виделись?
— На Центральной площади, помните? Слушали оркестр?
И я действительно вспомнила. Недели две назад — мы только приехали — Марина потащила меня на площадь:
— Знаешь, как в пятидесятые: духовой оркестр! Или еще до революции в парках играли военные музыканты. Это так здорово!
До этого мы полдня проболтались в парке, я устала с непривычки и приняла предложение без восторга. Однако, на удивление, мне все очень понравилось. Мы даже повальсировали немного. Вот тогда и появился этот мужчина и пригласил Марину танцевать. Потом мы ушли, и все. Мне казалось, продолжения не было.
Я не знала, что ответить незнакомцу. Марина не рассказывала, где пропадает по ночам. Она изменилась, стала чаще улыбаться, скрипка ее торжествующе пела и ликовала. Если я спрашивала, что с ней происходит, куда ее уносит, она декламировала смеясь: