Верь в мою ложь
Шрифт:
— Нет-нет, я не могу остаться, — ответила Барбара. — Я просто забежала…
Она только теперь осознала, что и они тоже ничего не заметили. Столько долгих часов в кресле этого проклятого дантиста — и никто, никто… и это значило… Барбара взяла себя в руки. Боже, да что с ней происходит?..
Она вспомнила, что держит в руке пакет, в котором лежат блузка и шарфик.
— Просто я купила кое-что. Вот и подумала, что неплохо бы получить одобрение Хадии, прежде чем надевать всё это завтра.
— Да-да! — закричала Хадия. — Давай посмотрим! Мамуля, Барбара
— Ну, это не совсем верно, милая, — возразила Анджелина.
— Да ты же сама говорила…
— Я говорю множество глупостей, на которые не стоит обращать внимания. Барбара, покажи нам обновки. То есть лучше надень их.
— Ой, да, наденешь, ладно? — пришла в восторг Хадия. — Ты просто должна это надеть! Можешь в моей комнате переодеться…
— В твоей комнате всё вверх ногами, — сказала Анджелина. — Лучше пойди в нашу с hari спальню, Барбара. А мы пока приготовим чай.
И таким образом Барбара очутилась в последнем месте, где ей хотелось бы очутиться: в спальне Анджелины Упман и отца Хадии, Таймуллы Ажара. И, глубоко вздохнув, закрыла за собой дверь. «Ладно, — сказала она себе, — я могу это сделать». Ей только и нужно было что достать блузку из пакета, развернуть её, снять с себя пуловер… Ей незачем было смотреть куда-то, она могла смотреть прямо перед собой.
И естественно, она обнаружила, что это просто невозможно, и она даже начинать не хотела думать, почему это так. Она видела то, что и ожидала увидеть: признаки жизни мужчины и женщины, которые были партнёрами во всём, и в особенности в том, что необходимо для создания ребёнка. Не то чтобы они хотели сделать второго, потому что противозачаточные таблетки Анджелины лежали прямо на виду, на тумбочке возле кровати, рядом с радиобудильником. Но сами по себе таблетки говорили о том, что применять их необходимо…
«Ну и какого чёрта?» — спросила себя Барбара. Чего ещё она ожидала и в любом случае ей-то какое дело? Таймулла Ажар и Анджелина Упман состояли в браке. То есть вернее будет сказать, что они вернулись к брачным отношениям в какой-то момент после повторного появления Анджелины в жизни Ажара. И то, что она бросала его ради какого-то другого мужчины, теперь явно было забыто и прощено, и всё на том. Они жили счастливо… Барбара сообщила себе, что и ей надлежит следовать их примеру.
Она застегнула блузку и попыталась разгладить складки. Потом достала из пакета шарф, который купила вместе с блузкой, и неловко повязала его вокруг шеи. Потом подошла к зеркалу на внутренней стороне двери и посмотрела на себя. И её затошнило. Лучше бы она купила тортик, решила Барбара. Это обошлось бы дешевле и доставило бы больше удовольствия.
— Ты переоделась, Барбара? — спросила из коридора Хадия. — Мама спрашивает, не надо ли тебе помочь.
— Нет.
Она была встречена молчанием. Потом Хадия и её мать заговорили одновременно.
— Потрясающий выбор, Барбара! — это выдохнула Анджелина.
— Ох, нет! Ты забыла о линии подбородка и линии выреза! — вырвалось у Хадии, причём прозвучало это как стон, к которому девочка добавила: — Они же должны как бы отражать друг друга, Барбара, а ты забыла!
«Очередная модная катастрофа», — подумала Барбара.
Что ж, не зря же она последние пятнадцать лет своей жизни носила только футболки с напечатанными на них лозунгами и бесформенные брюки.
Анджелина поспешила сказать:
— Хадия, это совсем не так!
— Но она должна была выбрать округлую линию, а она выбрала…
— Милая, она просто шарфик повязала не так, как следовало! Эффект плавной линии можно создать с его помощью. И незачем придерживаться убеждения, что только один вариант линии декольте… Барбара, позволь, я тебе покажу.
— Но, мамуля, ведь цвет…
— …безупречен! И я рада, что ты это заметила, — твёрдо произнесла Анджелина.
Она сняла шарф с шеи Барбары и несколькими ловкими, почти неуловимыми движениями повязала его по-своему. Это заставило её подойти к Барбаре гораздо ближе обычного, и та уловила её запах: Анджелина благоухала, как тропический цветок. И ещё у неё была самая прекрасная кожа, какую только доводилось видеть Барбаре.
— Вот так, — сказала Анджелина. — Теперь посмотрись в зеркало, Барбара. И скажи, что ты думаешь. Это делается очень просто. Я тебя научу.
Барбара вернулась в спальню, где лежали противозачаточные таблетки, на которые в этот раз она постаралась не смотреть. Ей хотелось проникнуться неприязнью к Анджелине — женщине, которая бросила свою дочь и отца своей дочери, чтобы броситься в продолжительную авантюру (за которую её уже простили?), — но поняла, что ничего не получается. Но зато ей стало более или менее понятно, как и почему Ажар простил блудную жену.
Барбара увидела своё отражение и вынуждена была признать: чёртова баба действительно знает, как нужно повязывать шарф. И теперь, когда кусок ткани был уложен как полагается, она могла видеть, что на самом деле он совершенно не подходит к блузке. Чёрт побери, подумала Барбара, и когда же она наконец всему этому научится?
Она уже собралась выйти и спросить Анджелину и Хадию, не согласятся ли они в следующий раз поехать за покупками вместе с ней, потому что у неё не было лишних денег, которые можно было бы тратить на вещи, по сути никуда не годные. Но тут услышала, как открылась дверь квартиры — это Таймулла Ажар вернулся домой. Вот уж чего Барбаре никак не хотелось, так это того, чтобы он застукал её в спальне, которую он делил с матерью своего ребёнка, так что Барбара поспешно развязала шарф, сняла блузку, запихнула всё это в пакет и быстро натянула пуловер, в котором ходила на работу в этот день.