Вера для Сокола
Шрифт:
Кажется, меня просто заклинило на «пожалуйста», я сразу и осознаю, что вырвалось это вечно крутящееся в голове «любимый».
Он молчит, слушает, ждёт, пока меня отпустит. И на первой секунде тишины долго вздыхает.
— Вер…
Это его «Вер» меня немного пугает.
— Пожалуйста, — снова повторяю однократно.
— Ты где? У Вики? Или… в доме родителей? — он чуть хмыкает, когда произносит последние три слова, а я краснею, снова думая о своём обмане.
— Нет, не у Вики, в другой квартире.
Мне бы заткнуться, но я с надеждой, от которой самой тошно, жалостливо и простительно добавляю:
— Приедешь?
— Да, адрес говори, — соглашается, а потом спасая остатки моей гордости, признаётся: — Я и сам хотел предложить.
Пока Лёша в пути, мечусь по дому, как угорелая. Пытаюсь привести себя в божеский вид, а коробки и сумки, которые не успела разобрать, распихиваю по углам. Боже, что за гора фантиков от конфет? Это я столько съела? Я точно не в себе! Быстро всё смахиваю в мусорку.
— Бли-и-ин, — тяну, заглядывая в холодильник, а там шаром покати.
Надо же его чем-то накормить. Поздно ведь уже.
А с чего взяла, что он есть будет?
Может, вы так… на пороге, не разуваясь, и поговорите.
Залезаю на высокий барный стул и кладу локти на стойку. Голова падает в ладони, а в висках стучит неровный пульс.
Пора остановиться. Вдох. Выдох. Остановиться и ждать.
Звонок домофона трелью прокатывается по квартире. Подскакиваю и несусь открывать, а потом долго стою с распахнутой дверью, зомбирую цифры этажей над лифтами, один из которых везёт Лёшу ко мне.
Едва дверцы расходятся и возле квартиры появляется Соколов, я напрыгиваю на него, обнимаю за шею и намереваюсь не отпускать, пока он не скажет, что я прощена за свой обман.
Он ведь был со мной честен…
— Вер… погоди, — хоть говорит это, но обнимает крепко, гладит по спине.
Нет, не бойся, плакать я не собираюсь. Уже наплакалась.
Запрокидываю голову и жду привычного поцелуя, но Лёша просто смотрит на меня с какой-то смесью жалости и отчаяния.
— Давай внутрь зайдём.
— Да-да, — отстраняюсь и нервно закладываю волосы за уши, думая, что и сама могла это предложить.
Лёша заходит в квартиру и осматривается. Сам дом бизнес класса, а здесь всё кричит о комфорте и дорогом дизайне. Невольно вспоминаю его малосемейку в пятиэтажке, но это было самое прекрасное место, где я чувствовала себя счастливой только от того, что Лёша был рядом.
— Вот ты где, значит, на самом деле живёшь.
— Я только три дня назад переехала, — оправдываюсь.
Соколов обводит холл взглядом, видит, что в этом я его не обманываю. Потому что квартира реально выглядит необжитой.
А вот в другом… И он тут же мне это озвучивает.
— В любом случае, Вер, ты врала мне с самого начала!
— Неправда, я просто…
— Что просто?
— Не говорила всей правды.
— Это одно и то же, — он долго выдыхает, прежде чем выдать. — Зато вдоволь посмеялась, да?
В его лице что-то меняется, и меня совсем не радуют эти перемены. Выражение становится жёстким, почти угрожающим. Кажется, сбываются мои самые кошмарные ожидания.
— Тоже мне… богатая девочка, у которой всё есть, захотела чего попроще… Парня из народа. Ну и как? — подходит вплотную, чтобы вкрадчиво добавить. — Ну и как, Вер? Тебе понравилось?
Пальцы ложатся мне на предплечье и сжимают с силой. Притягивают ближе, и голову ведёт от его родного запаха. Вопреки всему мне хочется вдавиться в него со всей силы и молить никуда меня не отпускать.
— Ну как, спрашиваю? — встряхивает, повторяя. — Тебе понравилось? Ещё хочешь?
«Поцелуй меня», — долбит в голове.
И я зажмуриваюсь, когда его рот накрывает мой. Губы жёсткие, непримиримые, он будто наказывает меня этим поцелуем. Ну и пусть… ну и пусть… только бы не отпускал. Никогда не отпускал.
Обнимаю его и отвечаю с нежностью. Вкладываю все чувства и все эмоции, которые во мне носятся со скоростью шального ветра.
«Пожалуйста, люби меня. Пожалуйста, не бросай меня. Пожалуйста, верь мне», — повторяю про себя словно мантру. И пытаюсь вложить смысл этих мыслей в поцелуи и прикосновения.
Жёсткий язык перестаёт таранить мой рот, а пальцы уже не так сильно впиваются в плечи. Нежность приходит из воспоминаний. Всё как прежде. Сладкий голод и ожидание большего.
Но Соколов отрывается от моего рта и отрицательно мотает головой. Будто сам отвечает себе на вопрос. Отвечает отрицательно.
— Лёша, пожалуйста, — не даю ему отстраниться. — Не надо так говорить. Это даже отдалённо не напоминает то, что я к тебе чувствую.
— Вер, не стоит.
— Лёша, — вцепляюсь в него с силой. — Лёш, я не смеялась, не играла, я очень-очень боялась сказать тебе правду. Это глупо, понимаю. Но вот такая я глупая и есть.
— Ты не глупая, Вер.
— Нет, глупая. Лёша, я лю…
Пальцы накрывают мои губы, заставляя молчать.
— Не надо.
Но я качаю головой, сбрасывая их.
— Ты мне нужен. Пожалуйста. Пусть всё будет, как прежде.
— Как прежде уже не может быть.
— Я люблю тебя, Лёш.
— Вера… что ты творишь. Зачем? — он прислоняется своим лбом к моему лбу. — Не стоит этого говорить. Давай сделаем вид, что я не слышал?
— Нет, давай не будем.
Я в каком-то отчаянии. И признание выходит кривым, и Лёша отвечает не так, как я ожидаю.
— Понимаю, что обидела тебя своим обманом, и ты имел право так отреагировать, пропасть, но ведь все ещё может быть хорошо. Всё можно поправить.