Вера, Надежда, Виктория
Шрифт:
Однако короли местного разлива ждать не захотели. Им требовалось обнимать чужих женщин немедленно, и один из молодых, грубо схватив Вичку за руку, потянул ее к себе. Борис, отшвырнув стул, вскочил и оттолкнул хама.
Началась потасовка, пока не перешедшая в полноценную драку – только Игорек остался сидеть за столом, – но вряд ли требовалось более минуты, чтобы побоище стало кровавым: у гостей наверняка имелись ножи. А если даже и нет – на столах было вдоволь и ножей, и вилок.
Впрочем, до реальной драки не дошло, хотя Ванечка хорошим тычком уже уронил кавказца на пол и сам получил зуботычину от молодого.
Раздался оглушительный треск, как будто из пушки выпалили. Потом – еще раз.
На самом деле выпалили не из пушки, а из «Сайги» – вороненого охотничьего карабина, редко используемого из-за малых размеров по прямому назначению. Звук же был таким мощным, потому что стреляли в замкнутом помещении.
Стрелял Ефим Аркадьевич, причем пока в потолок. Хотя на его лице легко читалась возможность стрельбы и по другим целям.
Драка мгновенно прекратилась, по-серьезному так и не начавшись, – «Сайга» выглядит как маленький автомат Калашникова, у которого она и позаимствовала основные узлы механизма, кроме возможности стрельбы очередями.
В кафе стало очень тихо, только порохом воняло, как в тире.
– Лицом к стене, руки за голову, – очень спокойно сказал профессор.
Приклад был прижат к плечу, палец – на спусковом крючке.
– Здесь еще восемь пуль, – после паузы добавил Береславский.
Авторитеты молча – и, возможно, привычно – выстроились вдоль бревенчатой стены, заложив ладони за головы.
– Борис, посмотри, что у них при себе. Начни с крайних. Только не перекрывай их, – дал указание Ефим. – Ванечка, а ты посмотри их сумки.
– Мужик, не борзей, – сказал кавказец, стоявший в центре. – Ты ж не будешь шмалять за танцы-шманцы?
Снова прогрохотал выстрел, пуля разбила декоративную тарелку прямо над головой кавказца, осыпав его осколками.
– Осталось семь пуль, – объявил профессор. – Больше – никаких предупреждений. Сразу в тело.
Оппоненты надолго – и наглухо – замолчали.
Ванечка вернулся от столика непрошеных гостей с двумя травматами – очень опасной четырехзарядной «Осой» и малокалиберной полуигрушкой-пневматикой, выполненной в виде немецкого маленького «вальтера». А еще с двумя мастерски выполненными финками: отличная сталь лезвий и великолепные наборные костяные ручки.
Бориска выгреб из обысканных бандюков еще один травмат – переделанный на Вятско-полянском заводе из настоящего «ТТ» резинострел «Лидер». И еще один нож. Пистолет – у кавказца, нож – у самого пожилого урки.
Ефим передал «Осу» Бориске, а «Сайгу» – Ванечке: последний так естественно и уверенно взял в руки оружие, что профессор был спокоен за дальнейшее развитие событий. А сам Береславский внимательно изучил отобранный резинострел.
– А он обратно переделан, – с интересом произнес профессор. – Даже ствол с нарезами.
– Не может быть! – крикнул, предусмотрительно не оборачиваясь, явно встревоженный кавказец. – Я в магазине покупал.
– Может, и так, – охотно согласился Береславский. – Вот я сейчас тебе в жопу стрельну, и проверим.
Наталью передернуло от слова «жопа» – они всегда спорили с профессором о применимости не вполне литературных слов в интеллигентной среде. Вичку же и остальных членов экипажа такое просторечие никак не напрягло.
Напрягся только кавказец.
– За что? – взмолился он. – Мы же ничего не сделали.
– Не успели сделать, – вставила свои пять копеек мстительная Вичка. Она была явно не против пробного выстрела в задницу так напугавшего ее бандюка.
– Ладно, заканчиваем мероприятие, – распорядился Ефим. – Игорь и дамы – в машину.
Он передал ключ Наталье.
– Включи двигатель, отгони за угол, – Ефим рукой показал, какой угол – в стене, за которым не было окон, – пересядь на свое сиденье и жди нас.
Наталья покорно двинулась к выходу: она, обладавшая довольно сильным характером, никогда не перечила супругу в жизненно важных ситуациях.
Женщины и Игумнов уселись в автобус. Наталья отогнала его за глухую стену кафе.
Через несколько минут вышли и сели на свои места остальные мужчины.
За все время событий по пустынной дорожке к бревенчатому кафе не подъехал ни один автомобиль. Хотя мимо изредка проезжали.
– Что вы с ними сделали? – поинтересовалась неугомонная Вичка.
– Всех замочили, – угрюмо отозвался профессор. – Не оставлять же свидетелей.
В салоне на некоторое время повисла тишина, пока Ванечка не расхохотался:
– Вот же легковерные дамы! Забрали у них оружие, расплатились с обслугой и уехали.
Борщев не стал описывать, как они изъяли диск из компа, который в подсобке писал в архив картинку с камер наружного и внутреннего наблюдения. А также про зуботычину, которую он честно вернул одному из молодых бандюков.
А Ефим промолчал про хороший пинок самому пожилому – а то получалось, что главарь вышел без последствий. И про то, что в его внутреннем нагрудном кармане лежали две высокохудожественные бандитские финки.
Профессор вежливо спросил, не будут ли они возражать, если он заберет их в качестве компенсации за испорченный вечер. Бандиты не возражали.
– А они за нами не погонятся? – опасливо спросила Наталья.
– Не думаю, – ответил Береславский. – Не тот уровень. И шины я их «Кайрону» пробил. Кроме того, в городе нас прикроют. – У него имелся телефон псковского милицейского дядьки, полученный от друга-генерала.
– Может, обратно – все-таки по Ленинградке? – спросила прагматичная Надежда. – Не хотелось бы их снова встретить.