Вера, Надежда, Виктория
Шрифт:
Где-то я это уже читала. Не в учебнике ли зоологии? Про жизнь волков.
По дороге осмотрели озеро Ильмень. Ефим Аркадьевич сказал – самое большое в Европе. Не впечатлило абсолютно. Может, потому, что зимой. Заснеженная огромная равнина. Ничего интересного.
Да, еще колесо пробили, за этим озером, на подъезде к Старой Руссе. Ну, там все читалось по глазам.
Ефим давал советы.
Игумнов провел незапланированную фотосессию.
А Ванечка и Борис аккуратно – пусть и не слишком быстро –
Вообще, половину обратной дороги я проспала. Сказывалась прошлая усталость и волнения. Последний раз проснулась уже перед домом.
В салоне присутствовали все, кроме Игумнова – он вышел раньше. Теперь же все приехали, кроме Береславского и его жены. Ванечка подхватил наши нехитрые пожитки, Береславский дал газ, и ставший немножко родным автобусик уехал прочь.
А мы вдруг оказались в подъезде, одни с Бориской.
И тут он меня удивил.
Нет, он не схватил меня за грудь или за что-нибудь еще. Он спокойно и веско мне сказал:
– Эти все – временные. Я – постоянный.
И поцеловал меня в губы. Правда, не французским поцелуем.
Но все равно: я задумалась.
Глава 21
Игумнов и Вичка
20 декабря 2010 года. Москва
Игорь прекрасно понимал, какие возможности для него вдруг открылись. Он не считал их случайностью: всю жизнь Игумнов целенаправленно шел к тому, чтобы когда-нибудь подобная случайность состоялась.
Однако пока что можно говорить только о выпавшем шансе. Перевести уникальный шанс в уникальный результат – его главная насущная задача.
А еще ему нравилось, что преддверие большого будущего было так или иначе связано с Вичкой.
Он отдавал себе отчет: раньше таких чувств к девушкам не испытывал никогда. Крутой мачо Игумнов просто брал девиц на абордаж, а те не очень-то и сопротивлялись.
С Вичкой же все было иначе.
Она была нужна ему необычно: Игорю, пожалуй, впервые в жизни захотелось поработать не на одного себя.
Во взаимности он тоже почти не сомневался. Причем в серьезно обоснованной. Потому что любую человеческую самку – а тем более такую неглупую девушку, как Семенова-младшая, – привлекают не только внешние данные кавалера, но и его мозги, которые должны обеспечивать будущее их детей.
Кроме того, он уже точно понял – самой Вичке тоже хочется бльших горизонтов.
Именно этим ее не устраивает друг Борис. Он гарантированно не из тех, кто раскроет подобные горизонты перед амбициозной девицей.
Игорю было даже жаль рыжеволосого мужичка. Что поделать, не из всякого биоматериала получаются представители элиты.
Правда, случай в кафе перед Псковом до сих пор царапал его душу.
Возвращаясь к событиям того вечера и проигрывая раз за разом ситуацию с бандюками, Игумнов в мыслях действовал совсем по-другому. Однако зря гнобить себя не стал.
Да, испугался. А кто бы не испугался?
Ладно, Рыжий не испугался. Но это же и доказывает
Игорь прервал цепочку собственных рассуждений и выключил компьютер на своем рабочем столе. Настала пора действовать, точно, тонко, и – что немаловажно – быстро: успешность реализации выпавшего шанса зависела в том числе и от скорости его реакций.
Варианты имелись следующие.
Первый – выполнить условия, согласованные с Береславским и Семеновой. То есть сделать фильм-бомбу.
Пробить показ на канале Игумнову оказалось не по силам, все контакты с непосредственным начальством результатов не принесли. Поэтому вариант номер один мог принести Игорю лишь неплохой гонорар за производство грамотного телепродукта. А именно шестьсот тысяч рублей, что примерно равнялось двадцати тысячам американских долларов. Хороший довесок к зарплате.
Особенно с учетом того, что ремонт долгожданной однушки закончен, а мебель еще не куплена.
В принципе, если рассматривать дельце как обычную халтуру, то все можно слепить за полторы недели. С подбором архивных видеоматериалов, съемок в фирмах – поставщиках медицинского оборудования и даже с выездом на место событий, чтобы включить в кадроплан узнаваемые городские виды.
В общем, вариант номер один был самым быстрым, самым безопасным и самым простым – деньги заказчик выплачивал не после показа, а после завершения монтажа.
Один только минус: оценивать стоимость раз в жизни выпавшего шанса в шестьсот тысяч рублей было обидно. Он прекрасно помнил сумму, обещанную за показ фильма.
А значит, появляется вариант номер два – все-таки этот показ пробить. Не на своем канале, так на чужом. Возможно, каком-нибудь маленьком, с крошечным рейтингом и потому не очень контролируемом вертикалью. Поделившись, разумеется, с заинтересованными лицами частью гонорара.
И, наконец, есть третий вариант. Самый туманный. Но и самый золотоносный.
Сумма тендера во время псковской встречи была не раз озвучена. Сумму маркетинговых, а тем более откатов, достаточно легко можно было предположить.
Это уже не двадцать тысяч зеленых. И не двести. И даже не два миллиона. Это по-настоящему крупная игра с по-настоящему высокими ставками.
Но в игре, как известно, участвуют две стороны. И если первая сторона свое предложение уже озвучила, то вторая могла бы, возможно, предложить намного больше.
Вопросы морали Игоря Игумнова терзали не сильно. Легко рассуждать о морали, имея десяток-другой миллионов на надежных счетах. Или, наоборот, не имея ничего и ни к чему особо не стремясь. Игорь не проходит ни по одному из названных вариантов: он не сын миллионера и не мать Тереза. Следовательно, проблему надо решать исключительно из рациональных, то есть экономических, соображений.