Вера наших отцов (= Вера отцов наших)
Шрифт:
— Всего хорошего и спасибо за звонок.
Оба полицейских удалились. Похоже, они не очень были удивлены — очевидно, подобные инциденты случались нередко.
Лабораторный анализ был произведен на удивление быстро — учитывая обычную неповоротливость бюрократического аппарата. Зазвонил видфон — телевизионный лидер еще даже не успел окончить свою речь.
— Это не галлюциноген, — проинформировал Чьена работник побезовской лаборатории.
— Разве?
Странно, но он не испытывал облегчения. Ни в малейшей степени.
—
Чьен медленно опустил трубку. И подошел к окну — из него открывался отличный вид на другой ханойский многоквартирный комплекс, — чтобы подумать.
В дверь позвонили. Словно в трансе он пошел открывать.
Девушка была в плаще, платок, повязанный на голову, частично скрывал длинные темные волосы. Она осведомилась тихим кротким голосом:
— Товарищ Чьен? Тунг Чьен? Из министерства…
Чисто машинально он ввел ее в прихожую и закрыл дверь.
— Вы подключились к моему видфону? — спросил он.
Это был выстрел наугад, но что-то внутри подсказывало Чьену, что он угадал.
— Они… забрали препарат? — Девушка посмотрела вокруг. — Хорошо, если нет. Сейчас так трудно его доставать.
— Трудно доставать фенотиазин, — сказал он, — а не нюхательный табак.
Так вас нужно понимать?
Она внимательно посмотрела на него большими лунно-туманными глазами.
— Да. — Она помолчала. — Что вы видели на экране? Скажите мне. Это очень важно. Мы должны точно знать.
— У меня был выбор?
— Да. Это нас и сбивает с толку. Мы этого даже не предполагали. И мы не можем понять… ни в какую схему, теорию не укладывается. — Ее глаза стали еще темней и глубже. — Это был подводный дракон? С чешуей, клыками, плавниками — инопланетное чудовище? Все в слизи, да? Пожалуйста, расскажите, мы должны знать.
Она взволнованно, часто дышала. Плащ поднимался и опускался в такт дыхания. Чьен вдруг обнаружил, что он наблюдает за ритмом.
— Я видел машину.
— Ага! — Она кивнула. — Понятно. Механический организм, абсолютно не гуманоидный. Не андроид, а нечто, вообще на человека не похожее.
— Совершенно не похожее. И разговаривать по-человечески оно тоже не в состоянии.
— Вы ведь понимаете: это была не галлюцинация.
— Мне официально сообщили — препарат оказался фенотиазином. Больше мне ничего не известно.
— Итак, товарищ Чьен… — Она глубоко вздохнула. — Если это была не галлюцинация, что же это было? Что остается? Может, то, что называется «сверхсознанием»?
Он не ответил. Он взял со стола сочинение, повертел его в руках, небрежно положил на место. Он ждал следующей попытки.
Она стояла рядом, словно возникнув из
— Люди, принимающие стелазин, — с легкой хрипотцой в голосе произнесла она, — вы приняли стелазин, господин Чьен, видят разные вещи.
Но варианты ограниченно разнообразны, их можно собрать в характерные группы. Некоторые видят то, что увидели вы, — мы называем это феномен «Железо». Другие видят что-то вроде подводного чудовища — «Пасть». Еще существуют «Заоблачная труба» и… — Она замолчала. — Остальные реакции говорят нам еще меньше. Теперь, товарищ Чьен, вы тоже видели ЭТО.
Желательно, чтобы и вы участвовали в наших собраниях. В группе наблюдателей, которая видела то же, что и вы. Это Красная группа. Мы стремимся выяснить, ЧТО же это НА САМОМ ДЕЛЕ… — Она пошевелила гладкими, словно вылепленными из матового воска, пальцами. — Не может же ОНО быть и тем, и другим одновременно. В тоне ее слышалось недоумение, какое-то наивно-детское удивление; ее настороженность явно несколько ослабела.
— А что вы видите? Именно вы?
— Я в Желтой группе. Я вижу… бурю. Воющий разрушительный смерч. С корнем вырывающий деревья, дробящий в пыль здания… — Она грустно улыбнулась. — Это «Разрушитель». Всего двенадцать групп, товарищ Чьен.
Двенадцать совершенно разных восприятий. Одного и того же образа вождя.
Под воздействием одного и того же препарата. Она снова улыбнулась, она смотрела теперь на него из-под длинных — наверное, искусственно удлиненных ресниц — с доверием и ожиданием. Как будто он мог помочь.
— Я должен был бы вас арестовать, — сказал Чьен. — Гражданский арест.
— Нет статьи в законе. Мы тщательно изучили кодекс, прежде чем организовать распространение стелазина. Запас у нас небольшой, и мы не раздаем кому попало. Вы нам показались подходящей кандидатурой — известный, пользующийся доверием молодой бюрократ послевоенного типа, уверенно поднимающийся по ступенькам карьеры. — Она взяла со стола сочинения. — А, вас прочитывают, да?
— Как? — Он не понял термина.
— Дают вам изучить какой-нибудь документ и проверяют, как ваша реакция соответствует текущему взгляду партии на мир. — Она улыбнулась. — Когда вы подниметесь на ступеньку выше, вы узнаете это выражение.
Подниметесь с помощью товарища Петеля, — добавила она уже серьезно. — Товарищ Петель стоит очень высоко. Никакой школы в Сан-Фернандо нет, эти сочинения специально сфабрикованы, чтобы проверить вашу идейную надежность. Кстати, вы уже определили, где здесь ересь? — Она произнесла эти слова тоненьким, как у гнома, голосом, с ноткой насмешливой угрозы. — Один неверный шаг, неверный выбор — и ваша расцветающая карьера будет задушена в зародыше. Но если вы угадаете…