Вера… Ника… Вероника
Шрифт:
– У меня в мыслях было уйти из театра и заняться вплотную творчеством, то есть писать пьесы, – начала Вероника. – Два дела очень тяжело совмещать. Пока я писала первые пьесы, я не видела ни выходных, ни праздников, сильно уставала. А теперь, когда у меня есть выход на театры, я могла бы полностью отдаться писанию.
– Так в чем же дело? – отец допил чай и шумно выдохнул.
– В мои планы не входил развод, – проговорила тихо Вероника и опустила низко голову, словно она была виновата в том, что муж ей изменил, или в том, что случайно обнаружила любовников. –
– Две из трех это неплохой результат, дочка, – было видно, что Андрей Викторович готов поддержать дочь в её новом деле. – А что до денег, там мы с матерью на что? Что ж мы бросим вас с Юлькой в такой момент? Обижаешь!
– Папка, не сердись. Мне тридцать восемь, и сидеть у родителей на шее…
– Не сидеть, а работать! – отец вскочил со своего места и заметался в узком пространстве между столом и окном. – Или ты привыкла к богатству? Наши скромные доходы тебя уже не устроят?
– Отец, отец, угомонись! – Альбина Петровна схватила мужа за руку и потянула на стул. – При чем тут богатство, сам подумай.
– Как при чем? Её муж, – он кивнул в сторону дочери, – не простой инженер, а бизнесмен. Деньгами ворочает. Жену и дочь приучил к хорошей жизни. Что, скажешь, не так? – повернулся он к Веронике. – У тебя туфли – половина зарплаты матери, об остальном и говорить не буду. Юлька в специальной немецкой гимназии учится, тоже прорва денег уходит.
Что верно, то верно. Живя с Костей, Вероника не считала денег. Продукты покупали только на рынке, одежду в основном в столичных дорогих магазинах или привозили из поездок по Европе. Муж не жалел денег на современную бытовую технику, не знала Вероника проблем и с обслуживанием автомобиля.
Но это не значило, что она душу продаст за все эти шмотки, прибамбасы и прочее. Пусть другие ради собственного благополучия терпят роль отставной жены, которая потом зачастую превращается в прислугу у собственного мужа. В конце концов, от такой жены избавляются. Хотите примеров? Сколько угодно!
Недавно она смотрела телевизионное ток-шоу. Одна немолодая уже женщина рассказывала о появлении молоденькой любовницы у мужа. Ведущий спросил её: «Ваш муж – новый русский?», женщина ответила: «Нет, он старый козел». Публика в зале была в восторге. А по виду женщины можно было понять, через что ей пришлось пройти, пока она не оказалась в совершенном одиночестве.
Где гарантия, что Веронику не ждет подобная судьба? Если она сейчас простит мужа, у него может возникнуть мысль, что жена со временем смирится с его любовницей или любовницами. Будет делать вид, что ничего не замечает, ради сытой, обеспеченной жизни пойдет на любые уступки, потеряет самоуважение, приобретет в глазах мужа статус предмета мебели или обслуги.
На такое Вероника пойти не могла. Не девочка, взрослая уже, чтобы не понимать, что, уступив раз, ей придется уступать постоянно. Помнится, одна умудренная жизнью актриса их театра учила её, Веронику, которая только вышла замуж за Костю-кирпича, не позволять мужу поднимать на себя руку.
– Детка, если он сделает это один раз, то потом будет бить тебя постоянно.
– Значит, сразу развестись? – спросила тогда Верочка.
– Сразу и окончательно. Иначе он превратит тебя в боксерскую грушу, и самое страшное, то ты к этому привыкнешь, потеряешь свое достоинство и будешь оправдывать его варварство банальностью: «бьет, значит, любит». Не любит и никогда не будет любить, поверь, детка.
Вероника поверила. Костя же по отношению к ней был всегда не только мужем, но и другом, где-то даже отцом. За все семнадцать лет совместной жизни они ругались, может быть, раз пять-шесть. Но никогда не доходило до рукоприкладства или словесных оскорблений. И вот теперь сразу такое! Чья вина? Его? Её?
Женщина сердцем чувствовала, что Костя не успокоится – не станет Вики, появится другая. Возможно это кризис среднего возраста, возможно, влияние окружения, или как раньше говорили «среды», возможно, она больше не вызывает в нем того чувства, что раньше.
Тогда нечего мудрить, подать на развод и вся недолга. В стране каждый третий, а то и второй, брак заканчивается разводом. Другие женщины не пропадают, и она не пропадет. Тем более с такой поддержкой.
Вероника поглядела на родителей.
– Что скажете, предки? Поддержите меня в моем новом начинании? – она улыбалась. На душе становилось удивительно спокойно, словно все уже было решено, все осталось позади.
Альбина Петровна подошла к дочери, обхватила за плечи.
– Мы за тебя и за Юльку горой, не сомневайся. Делай как тебе лучше, а мы всегда будем на твоей стороне.
– Правильно мать! – поддержал жену Андрей Викторович. – Ты, Верочка, у нас еще молодая, устроишь судьбу. А что? – отец посмотрел на женщин. – Ты, Аля, сама говорила, что в сорок лет жизнь только начинается.
– Это не я, это артистка одна сказала в фильме.
– Пусть артистка, но верно сказала, – не унимался Андрей Викторович. – Только теперь, дочка, смотри внимательно. В тридцать восемь лет ошибки дорого обходятся.
– Папка, о чем ты говоришь? – засмеялась Вероника.
– Я говорю, что в следующий раз замуж с умом выходи, например за такого, как я. Верно, мать?
Альбина Петровна замахала руками на мужа, Вероника от души захохотала, её густым басом поддержал и Андрей Викторович.
– И кто мне скажет, по какому случаю веселье? – раздался заспанный голосок. В дверях стояла Юлька, щурясь на яркий свет. На ней была старенькая пижама в цветочек, рыжие волосы торчали в разные стороны, на правой щеке отпечаток подушки.
– Юлька!!!
Дед сграбастал внучку, усадил себе на колени. Она стала вырываться.
– Ну, дед, хватит, я уже не маленькая. Вы чай, что ли пьете? А я?
– А ты спала, мы не стали тебя будить, – Альбина Петровна взялась за чайник. – Остыл, сейчас согрею, хорошо?