Верблюжий клуб
Шрифт:
– Изъять? Каким образом? Убийство?! – недовольно скривился Бреннан. – Мы этим больше не занимаемся. Это же незаконно.
– Незаконно убивать глав государств или премьеров, мистер президент, – внес поправку Грей.
– Именно, – согласился Деккер. – Люди, о которых я говорю, в указанную категорию не входят. Это то же самое, что назначить цену за голову Бен Ладена.
– Но объекты, о которых вы говорите, являются законно избранными членами иракской легислатуры, – возразил Бреннан.
– Инсургенты в данный момент безнаказанно уничтожают умеренных членов законодательного
– Но если мы это сделаем, Джо, – вмешался Грей, – то просто развяжем гражданскую войну.
– Надо сделать это так, чтобы все выглядело законной местью умеренных фракций и что мы здесь ни при чем. Я уже обещал умеренным полную поддержку.
– Но вспыхнувшая в результате наших акций гражданская война… – протянул Бреннан.
– Даст нам законное основание держать в обозримом будущем в Ираке вооруженные силы, – поспешно заявил явно довольный собой Деккер. – В то же время, если мы позволим баасистам вернуться к власти, они уничтожат любую оппозицию и Ирак вернется к диктатуре типа Хусейна. Мы не можем этого допустить. Огромные средства и множество жизней окажутся напрасно погубленными. А если это случится в Ираке, то у нас нет никаких оснований надеяться, что в Афганистане к власти не вернутся талибы.
– А что думаете вы, Картер? – спросил президент, глядя на Грея.
Грей злился на себя за то, что не предложил эту идею первым. На сей раз этому сукину сыну явно удалось его обскакать!
– Вы будете не первым президентом США, давшим добро на подобные акции, – неохотно произнес он.
Однако Бреннан, видимо, еще не был убежден до конца.
– Я должен подумать, – сказал он.
– Естественно, мистер президент, – согласился Деккер. – Но следует учесть, что мы очень ограничены во времени. И вы, конечно, знаете, что, если Ирак и Афганистан попадут под контроль враждебных нам правительств, в нашей стране разверзнется сущий ад. – Он выдержал паузу и добавил: – Это ведь не то историческое наследие, мистер президент, которого вы могли бы себе пожелать и которого вы заслуживаете, не так ли?
Несмотря на свою, мягко говоря, нелюбовь к министру обороны, Грей, глядя на президента, вынужден был признать: Деккер безукоризненно разыграл свои карты.
Когда Деккер ушел, Бреннан снова занял свое место за столом и снял очки.
– Прежде чем вы приступите к брифингу, Картер, я хотел бы кое-что прояснить для себя. Одиннадцатого сентября я собираюсь в Нью-Йорк, чтобы произнести речь на мемориале. – Грей знал о планах босса, но предпочел хранить молчание. – Не составите ли вы мне компанию? Ведь вы же сделали больше, чем кто-либо иной, чтобы подобное никогда не повторилось.
Отказ от приглашения президента сопровождать его в поездке был делом неслыханным, но традиции или соображения протокола никогда не волновали Грея.
– Благодарю вас за лестное предложение, сэр, но я предпочел бы присутствовать на церковной службе здесь, в Вашингтоне.
– Я знаю, Картер, что это для вас очень больной вопрос, но спросить я был обязан. Вы уверены, что хотите остаться?
– Абсолютно
– О'кей. Вы знаете, что мой родной город переименовали в мою честь?
– Да, конечно. Примите мои поздравления.
– Это одно из тех событий, – улыбнулся Бреннан, – которые льстят и в то же время вгоняют в краску. Мое эго не настолько велико, чтобы я не видел стремление руководства этого города погреть на моем имени руки. Это стремление по меньшей мере равно желанию оказать честь местному парнишке, ставшему президентом страны. Я намерен выступить на торжестве и подарить там пару-тройку улыбок. Почему бы вам ко мне не присоединиться?
Если первое, наиболее важное правило гласит: «Никогда не отклоняйте предложений президента», – то второе важнейшее правило требует: «Ни в коем случае не отвергайте предложения президента дважды».
– Благодарю вас. Я сделаю это с огромным удовольствием.
Президент легонько постучал очками по столу.
– Вполне вероятно, что я задержусь здесь еще на четыре года.
– Я бы сказал, это более чем вероятно!
– Я хочу, чтобы вы со мной были абсолютно откровенны, Картер. Все, что вы скажете, останется между нами. Вы верите, что в результате всех ваших достижений в деле защиты страны мир стал более безопасным по сравнению с тем временем, когда я занял этот офис?
Картер задумался, пытаясь определить, какого ответа ждет шеф. Однако лицо Бреннана оставалось неподвижным и прочитать что-то по нему было совершенно невозможно. Грей решил сказать правду.
– Нет, не верю. На самом деле положение сейчас даже более неустойчивое, чем тогда.
– Мои эксперты утверждают, что при сохранении текущего уровня потребления энергетические ресурсы планеты полностью истощатся через пятьдесят лет. Прекратятся полеты самолетов, сохранятся лишь автомобили с электрическими двигателями, города от недостатка энергии начнут приходить в полный упадок. Система связи, работа, путешествия, способы добывания пищи претерпят радикальные изменения. А в этой стране не останется средств, чтобы сохранить должный уровень как ядерного, так и иного вооружения.
– Да, такое вполне возможно.
– Но как мы сохраним свою безопасность, не имея оснащенной должным образом армии?
– Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос, сэр, – не без колебаний ответил Грей.
– Я считаю, что все различие между хорошим и не очень хорошим президентом состоит в способности использовать возможности.
– Вы отлично поработали, мистер президент. Вам есть чем гордиться.
Вообще-то Грей считал, Бреннан не совершил ничего выдающегося.
Час спустя, выходя из Белого дома, Грей думал уже не о том, как бороться с врагами Америки или каким образом лучше ублажить своего главнокомандующего. Поднимаясь на борт вертолета, он думал о дочери. Шестилетней, ей очень нравился красный цвет. А потом вдруг ее любимым цветом стал оранжевый. Он спросил ее, почему она сменила свои предпочтения. Уперев ручонки в тощие бедра, дочь заявила, что оранжевый – цвет более взрослый. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он, припоминая эту картину, не мог сдержать улыбки.