Вердана
Шрифт:
— Во времена бед вся жизнь переворачивается. Не пытайте меня, госпожа, чего доброго мои слова заденут вашу гордость, и вы убьете меня.
— Ступай, — она жестом отмахнулась от него.
Ела она медленно. Вердана не чувствовала вкуса, важен был объем пищи и питательность.
Она снова ощутила на себе взгляд посетителя-одиночки. Он явно ее изучал. По всем правилам нужно было доесть свой завтрак, а потом задать трепку презренному. Что-то подсказывало, что это надо было сделать вежливо. Доев последний кусок, она поднялась.
Но в следующий момент она стала жертвой игры судьбы.
Кто-то
— Возьми его, раз я проигрался, — говорил хозяин мальчика.
— На что он мне? Разве шкуру с него содрать да сшить сапоги. Давай другое, — говорил выигравший.
— Я все тебе отдал. Больше нет. Бери его, он будет служить. Ты идешь на юг, там могут дать хорошую цену. А мне он тоже ни к чему. Хотел я жену, вот его мамаша и подсунула мне спьяну дочь. А потом оказалось, что мальчишка. Теперь он сам знаешь для чего сгодиться.
— Десять тебе палок по горбу. Лучше двадцать, — заорал выигравший.
— Возьми мальчишку, — требовал, и очень настойчиво, хозяин мальчика.
— Не отдавай меня, — заверещал мальчишка.
Его тонкий голос перекрыл орущих мужчин.
— Ты еще говорить смеешь! — оскалился хозяин. — Ты ерзал, поэтому я проиграл.
Потом он ударил мальчика, да так сильно, что тот повалился с лавки на пол и там замер.
И тут внутри Верданы зашевелилась Эл. Мощное чувство — смесь ярости Верданы и возмущения Эл слилось воедино. Аристократка Вердана никогда не вступилась бы за нищего и не устроила бы разбирательство в трактире. Но не Эл.
— Эй, вы там, перестаньте орать! Вы портите мне хорошее утро! — рявкнула она.
Шум стих не сразу, только когда она двинулась с места. Мальчик на полу слегка поднял голову и в его глазах красноречиво отразился ужас.
— Это кто затыкает нам рты? — нахально спросил выигравший. — Видно из благородных. Почтенный гражданин, ступай, наслаждайся утром снаружи. Мы не при дворе императора.
Они загоготали. Приятно было узнать, что чувство юмора у них похоже на земное.
Она не раздумывала, как ей поступить. Стол, за которым она сидела, с грохотом перевернулся, она мягко перешагнула через него и через пять шагов оказалась около кучки игроков.
— Как ты меня назвал? Куда ты посоветовал мне идти? — спросила она протяжно, тоном угрозы.
Ее рослая фигура оказалась выше всех присутствующих за столом. Она откинула капюшон.
— Женщина, — шепнул один из них.
Вердана воспользовалась замешательством, вырвала цепочку из рук мужчины и дернула. Мальчик оказался на ногах.
— Когда это разрешили торговать людьми? — спросила она у владельца мальчика.
— Он мой, — переходя на визг, заявил хозяин.
— Теперь ничей, — сообщила она.
Вердана отшвырнула мальчишку в сторону с такой силой, что он клубком покатился по проходу к выходу. Уговаривать его уйти, не было нужды, он мигом скрылся за дверью.
— Он мой! — крикнул лишенный имущества.
— А сам не хочешь побыть рабом?! — это уже говорила Эл, желание проучить их возобладало над осторожностью.
Теперь
— Не много ли ты берешь на себя, почтенная. Что-то вы, господа, вольно себя чувствуете. Да уж не те времена и вы не указ. Я тебя быстро успокою. Я ведь не женат, может, еще станешь моей женушкой.
За столом раздался неуверенный смешок, но большинство отшатнулось. Меч оказался в свободной руке. Звук разрезанного воздуха, звон лезвия — и тонкая струйка жидкости засочилась из раны обидчика. Его шея украсилась свежей раной. Вердана точно рассчитала, она не задела важные нервные центры, рана была неглубока. Она еще задержала острие меча в его шее, достигнув тем самым наиболее устрашающего эффекта. Смерть — это конец, мгновение, в ней нет страха. А вот страх смерти длиться долго. Никто не смел пошевелиться, все замерли.
— Услышу еще слово — расстанешься с головой, — спокойно сказала она.
«Значит, кровь у меня синяя, как у него», — заключила она.
Меч она убрала не сразу, пока не убедилась, что всеобщего испуга достаточно. Никто не нападет на нее со спины, если она отвернется. Она решила удалиться с достоинством. Вердана ушла чинно, не заплатив за погром.
«Ну, поздравляю вас, капитан Эл, первое задание и сразу провал. Если это видел Эйсмут… У-у-у. Меня уже уволили. Но какова сцена? Театр! Браво, капитан, вы себя просто рассекретили со всеми потрохами, какие там теперь есть. Это называется — наблюдать и не вмешиваться? Мальчишка „спасибо“ вам не скажет, а вот соглядатаи и тот, странный человек, точно запомнили вас, Дана Вердана из Дора», — думала она.
— Великий Космос! Какое варварство! Капитан! — Эйсмут развел руками, и его лицо изобразило недоумение пополам с презрением. — Вы видите, что происходит? Она не в себе. Она хладнокровно ранила его!
— Она хладнокровно его напугала, — поправил Эйсмута Торн.
— Сначала наблюдатель сообщил, что она ударила его. Теперь этот случай. Она не контролирует себя.
— Одна из них непременно контролирует другую. У Эл нет подобного опыта, Вердана — воин, ее поступок предсказуем. Эл — тоже воин, она так хотела. Они обе склонны к агрессии, но по разным поводам. Теперь я начинаю понимать, как будет действовать она. Главная для нее сложность — преодолеть две страсти: свою и Верданы, — объяснил капитан.
— Вердана не станет драться на постоялом дворе — это выше ее достоинства. А вот в памяти Эл такие эпизоды были. Она действует по схеме выстроенной ее прежним образом жизни, — высказался Эйсмут.
— Вердана не станет защищать нищего, — вмешался маленький доктор.
Она не могла определить, кто из них двоих поднял меч на человека. Она пришла к одному для себя заключению — обе этого хотели.
Нужно было быстро уехать и к вечеру быть в Тупе. Она подошла к своему животному и заметила, как мальчик усердно чистит его.