Веренея
Шрифт:
И ты всех слышать будешь." Девушка обошла кругом Веренеи, взмахнула руками и тут-же волосы у Веренеи уложились в замысловатую причёску. Ветряница возложила на голову подопечной замысловатый венец. Веренея благодарно поклонилась, после чего Поляница исчезла.
Следующая девушка несла изумруд и аметист на серебряном подносе, край которого был усыпан мелкими бриллиантами. Веренея поклонилась, принимая дар.
Голос Дашутки прошелестел: -" Это Полуверица, она всеми кладами земли заведует! Сама пришла!"
Остальное действо неслось с быстротой калейдоскопа. Веренея только успевала принимать дары и кланяться. А бабушка всё читала и читала. Барабан уже гудел. И вдруг всё резко стихло и остановилось. Все застыли, глядя на Веренею.
Девушка, наполненная силой и духом, стояла преображённая, излучая внутренний свет.
Последней к ней вышла очень изящная девушка. Она несла Веренее большое зеркало.
Голос её звучал торжественно и хрустально. Он словно рассыпался по поляне: – " Это тебе. Мой дар – Эхо. Теперь ты можешь всё. От всех ты получила силы и знания. Используй их во благо. "
Над поляной со всех сторон грянуло: – Да будет так!
Девушка повторила это многоголосье и зеркало в руках Веренеи запело, многократно отразив звук.
Глава 12
Почти до рассвета в доме Тимофея звучали поздравления и напутствия новоявленной ведьме. Посвящение ей далось с трудом. Еле дождалась Веренея, когда всё закончится. Девушка к утру чувствовала себя уставшей. Акулина поспешила отвести подругу за занавеску на палати.
Проспала она долго. А проснувшись, застала сидящими за столом Тимофея с семьёй и бабушку.
– Что тебе снилось? – улыбаясь, спросила Дашутка.
Веренея провела рукой по голове и прислушалась к себе. Смутная тревога от того, что она не может вспомнить, где сон, а где явь, немного расстроили её. Но увидев на комоде свой венец и остальные дары, она успокоилась и села за стол.
– Бабушка, нам надо маму с папой спасать…– В глазах у неё стояли слёзы.
– Успокойся, детонька. Нам надо сначала все вопросы здесь решить. А уж потом видно будет.
– Да здесь-то что решать? – недоумевала Веренея.
– А по-твоему мы так и будем по чужим углам скитаться? Если б к тебе не попала вещица начальника твоего, и я бы сейчас мышкой полевой шмыгала.
– А это-то здесь при чём? Да и какая вещица? Что вообще к чему?
– Какая вещица – тебе лучше знать. Но если б вещь палача не попала к тебе, так бы и быть мне в чужой шкуре. Вспоминай, что он тебе своей волей дал?
– Папка с документами и ручка какая-то ерундовая. Ей сто лет в обед.
Только что из этого?
– А то. Матерь твоя у меня родилась кроткою, безответною на всякое зло. Ни за себя постоять, ни за семью… И в работе, куда ни пошлют, там и работает. А в глазах у неё поволока. Так деревенские её и прозвали – Агата-мечтальница.
Все девушки о женихах мечтают, а моя то в поле бродит, то в лес к старому дубу уйдёт. Станут спрашивать, отшутится, мол Судьбу пытаю. Но время на месте не стоит. Всех её ровесниц уж замуж взяли. И девчонок помладше засватали. А Агата всё в девках. Но тут из лесу вернулась моя Агата вся не своя. Глаза горят как в лихорадке. Оказывается, на тропе у старого дуба нашла она без чувств человека.
Его она и принялась выхаживать, чуть только мы его в избу принесли.
А потом он сделал ей предложение и Агата дала согласие. Мы к свадьбе готовились. Павел, отец твой, в город поехал за кольцами и пропал. Вот не думала я, что мечтальница наша за ним по следу пойдёт.
Нашла она его. Нашла у другой. Змея подколодная со своей бабкой его опоила, и сама за него замуж собралась. А моя голубка так всё это смиренно приняла. Но жить без него не хотела. Как собачонка, во дворе притулилась, лишь бы его видеть.
И в один из дней они столкнулись. Без вредной этой змеюки, он пошёл в магазин. Не сразу он вспомнил, кто перед ним стоит. Мать твоя плакала, а потом на прощание поцеловала его. Вернулись они уже вдвоём…
–Едва твои родители через порог переступили, я сразу поняла, спортили отца твоего. Агата память ему вернула, а порчу-то они домой принесли. У Тимофея младшие детки прям посерели и свалились снопами. Я снимать взялась, да бабка той змеюки тоже не лыком шита. Вот и завязалась промеж нами война. А на войне, как на войне…
Бабушка замолчала. Веренея обняла её. Старушка вся засияла от прилива нежных чувств родной души.
– Вообщем чужими руками она наш домик-то , вместе с самым дорогим и решила сничтожить. Боров- начальник твой, тогда гол был как сокол. А до денег жаден, впрочем, как и сейчас. Вот она ему и подсуропила работёнку не пыльную, билет в большой бизнес- в охране у делапута… Птьфу ты! У депутата. Ох… А тот очень рвение и инициативу поощрял. Ну и перестарался, значит, боровок.
Матерь твоя, как только полыхнул дом, враз в ступор впала. Всё твердила:
– Это из-за меня! Мне и погибать! Я виновата!
Отец твой не растерялся, тебя в корзинке вынес и назад. Мы её вдвоём уговаривали. Но не захотела она слышать, как обезумела от страха. Так всё и закончилось.
Так, как на её совести смерть двух людей и собственная, она теперь там, где и положено быть душе с таким пятном – в чистилище. Как только её от него отчистят – так и сможет она вновь воплотиться.