Веретено
Шрифт:
У магазина, перед открытием, как обычно, собрались все неработающие. Бабушки, и дедушки у кого с утра внутрях горит, и прочая выходная публика. Все переговаривались, спорили, кто за кем, считали деньги в кошельке, но как только заметили меня – насторожились.
Улыбаться я не стала, не ко времени, просто поздоровалась.
Но мне никто не ответил, отошли на безопасное расстояние и с опаской ждали моих действий. Наконец открылся магазин. Продавщица, с лёгкого похмелья, глянула на ожидающих мутным
–Заходи по очереди! – сплюнула в жёлтый сугроб, и добавила. – Не кричать и не ругаться. Шо б все вели себя тихо!
Бабки заволновались, перешёптываясь, что Людка опять с бодуна, вот выгонят её из Потребкооперации и правильно сделают. Толпа волновалась, но внутрь не заходила. Все смотрели на меня.
–Кто последний? – осторожно спросила я.
Мне никто не ответил.
–Никому в магазин не надо?
Тут выглянула недовольная Людка и обложила всех матом:
– Если вам, делать нечего и вы пришли сюда на внучку Лясевны посмотреть, я тогда спать пошла! – и хлопнула дверью так, что со стен посыпалась труха.
Народ заволновался, но с места не сдвинулся.
–Ладно, народ, коли нет никого в очереди я пошла, – сказала я и открыла дверь магазина.
Людка сидела за кассой, обхватив голову руками. Пахло перегаром. В магазине тускло светила лампочка.
– Здравствуй, Люда.
–И тебе не хворать, – Людка подняла на меня мутные глаза. – Говори чего, да я и вправду магазин закрою, назло баранам этим.
В доме еды не было никакой, поэтому я основательно закупилась. Крупы, консервы, чай, хлеб, мука, масло.
Рассчиталась, и не задавая лишних вопросов, пошла домой.
– Ты это, – Людка дохнула перегаром, – прости их. Умом все тронулись после смерти Ляксевны. Заходи если, чо. Хорошая она баба была.
– Спасибо, Люда.
Я вышла из магазина. Люди насторожённо смотрели на меня и не двигались с места.
Дома отыскав старые кастрюли и ещё кое-чего из посуды в сенях, я приготовила обед, накормила кота и себя с Веней. Ну, Веня, как жилец не обременителен – запахом питайся сколько хочешь.
Он, выслушав рассказ о походе в магазин, сказал:
–Вот! А я тебе чего говорил! Надо выяснить – кто напакостил.
Пара дней прошли вполне спокойно. На улицах меня обходили, как заразную, никто не здоровался и не отвечал на приветствия. Я приводила дом в порядок; мыла, чистила, разыскивала вещи на чердаке и в сенях. Спать устроилась на печи.
На девять дней никто не пришёл. Хотя я и попыталась пригласить бабу Нюру, тётю Шуру и ещё кое-кого из соседей. Они не отвечали на мои вопросы, просто смотрели, мимо меня в пустоту, словно я прозрачная.
Я настряпала пирогов, сходила на кладбище, и мы тихо посидели втроём: я, кот и Веня. А ночью я проснулась
Я схватила вёдра с водой, стоявшие у печи, плеснула в огонь, но лишь слегка прибила. Кот метался и орал как сумасшедший.
– Тихо ты! – шикнула я на Капитона и поддала ему, чтобы не путался под ногами.
Накинула на себя старый тулуп, закрыла лицо рукавом и бросилась через полыхающие сени на улицу. Старой, обломанной деревянной лопатой стала кидать снег в сени, пытаясь затушить огонь. Потушить получилось довольно быстро. Огонь ещё как следует не занялся.
Закидав огонь, я включила свет и обследовала дом. Вывороченные толстенные двери, валялись у дома. В сенях пахло горелым, но пострадал только потолок и старый коврик. Кто-то накидал сена и поджёг его. Если бы не истерика Капитона, я вполне бы могла сначала угореть в дыму, а потом сгореть вместе с домом.
Я взяла Капитона на руки и успокоительно почесала за ухом:
– Ты настоящий герой! Спас нас от верной смерти!
Кот успокоился и замурчал.
– А вот Веня решил нас бросить! – разозлилась на домового. – Где его носит?
Тут до меня дошёл весь ужас ситуации, я стояла с котом на руках, в разворованном и подожжённом доме, никому не нужная. И кому–то очень мешающая в деревне. Колени предательски затряслись, и я разозлилась. Да, что это! За последние дни я только и делаю, что плачу и боюсь!
– Вас нельзя оставить на пару часов! – пробасил Веня, появляясь у меня за спиной.
От неожиданности я выронила кота, Капитон упал на пол и очень разозлился.
– Что случилось? – не обращая внимания на шипение Капитона, Веня басил мне в ухо.
– Капитон геройски спас меня от поджога. А вот где ты был?
–Ну, – Веня замялся, – домовые тоже люди…
–Ага, – согласилась я. – Мы на осадном положении, поэтому «тоже люди» отменяются.
– Да понял я, – обиделся Веня.
Глава 4.
На следующий день вся деревня пришла посмотреть на неудавшийся пожар. Стояли, кивали головой, переговаривались. Как только я показывалась в окне, или выходила из дому, все отворачивались и быстро расходились.
Для меня это было не привычно. Как бы ни ругались соседи из-за козы, поевшей капусту, как бы не перемывали кости друг другу из-за какой-нибудь ерунды, в деревне все приходят на выручку в случае беды. Как с бабушкой. Собрали деньги, похоронили, поминки справили. Только вот потом… потом словно порчу кто навёл.