Верх совершенства

Хейер Джорджетт

Он тихо рассмеялся.

– И это будет говорить о ее плохом воспитании, да? Я думаю, у нас нет причин для беспокойства. Она танцует очень хорошо. Это сугубо мое личное мнение, но, по-моему, она вальсирует лучше всех присутствующих дам за исключением мисс Трент.

– Пожалуй, – согласилась его супруга. – Но Артур Миклби слишком неуклюж для нее в качестве партнера.

Она заметила, что миссис Андерхилл осталась в одиночестве, подошла к ней и присела рядом.

– Что вы думаете о вальсе, миссис Андерхилл? Мой муж просто без ума от него и считает меня слишком старомодной из-за того, что я не в полной мере разделяю его восторги!

– Вряд ли я сама стала бы его танцевать, – ответила миссис Андерхилл, – но могу вас заверить, что никогда не видела ничего более очаровательного, чем-то, как элегантно скользят и кружатся по комнате сэр Уолдо и мисс Трент! Чего я не могу понять – это как она узнает,

когда он собирается передвигаться дальше по залу, а когда кружиться, ведь он вроде бы не подталкивает ее и не тянет за собой, хотя, казалось бы, это он и должен делать, во всяком случае, ему пришлось бы, если бы он танцевал со мной!

– Да, они замечательно танцуют в паре, – улыбнулась миссис Чартли.

– Вы тоже так считаете? – рассеянно проговорила миссис Андерхилл, глядя на танцующую пару довольным взглядом, – Они так хорошо смотрятся вместе. Мисс Трент такая высокая, как раз под стать сэру Уолдо, и оба такие красивые! Когда она сегодня вечером спустилась в этом платье, распустив волосы, причем сказала, что это платье лежало у нее в сундуке, переложенное лавандой, с тех пор, как она покинула генеральский дом, хотя в это трудно поверить, я только сказала ей: «Я никогда не видела тебя более красивой!» И это действительно так! – Она понизила голос и добавила заговорщическим тоном: – Более того, миссис Чартли, не я одна была потрясена. «Либо с вами, либо ни с кем!» – заявил он, когда она попыталась его убедить, что он должен пойти танцевать с другой дамой!

– Сэр Уолдо? – пораженная, спросила миссис Чартли.

– Сэр Уолдо! – подтвердила миссис Андерхилл с глубоким удовлетворением. – Впрочем, я не особенно удивилась.

Хотя мистер Андерхилл и называл меня простофилей – в шутку, разумеется! – но я еще не ослепла и даже очки мне еще не нужны! И не такая уж я простофиля, чтобы считать, что это из-за удовольствия находиться в моей компании сэр Уолдо так часто наезжает в Степлз. Вначале я думала, что его интересует Теофания, но оказалось иначе. Нет, он, конечно, с ней заигрывает, но это все в шутку. На самом деле, мне кажется, он приезжает в Степлз из-за мисс Трент.

– То, что мисс Трент ему в какой-то степени нравится, вполне понятно, – после секундного колебания сказала миссис Чартли, слегка встревоженная уверенностью своей собеседницы. – Они в некотором смысле принадлежат одному кругу – лондонскому миру – и, без сомнения, у них много общих знакомых. К тому же она уже не молоденькая девушка, а женщина двадцати пяти – двадцати шести лет, в курсе многих вещей, умеет вести непринужденную беседу, а это все приходит с годами. Ей, конечно, не занимать здравого смысла, но когда джентльмен, такой обаятельный и искушенный, как сэр Уолдо, делает женщину объектом своих ухаживаний…

– Боже, что у вас на уме? – прервала ее миссис Андерхилл. – Он не может рассчитывать на гражданский брак или что-то в этом роде! Ее дядя все-таки генерал!

– Боже упаси! Вы меня неправильно поняли! Я всего лишь хотела сказать, что было бы неразумно поощрять мисс Трент в ее ложных надеждах. Простите меня, дорогая, но вы придаете слишком большое значение простому флирту!

Миссис Андерхилл посмотрела на нее снисходительно.

– Что ж, поживем – увидим! – философски заключила она.

12

Со смешанным чувством Анцилла ожидала этого бала, в таком же состоянии она осталась и после его окончания. С дурными предчувствиями она приняла приглашение леди Коулбатч, чувствуя угрызения совести из-за того, что, как ей казалось, она делает это, позволяя себе поступиться принципами, которые сама для себя установила, когда решила стать учительницей.

Это было трудное решение, потому что, хотя ее семья и не купалась в роскоши, но все же была весьма уважаемой и Анцилла привыкла всю жизнь вращаться в высших кругах Хартфордшира. После смерти ее отца, ускоренной неудачными инвестициями, их семья осталась если не в нужде, то, по крайней мере, в довольно стесненных условиях, и у всех, кто знал семью Трентов, не было сомнений в том, что Анцилла должна избавить своего старшего брата от обязанности найти ей подходящую партию. Ее случай вовсе не был безнадежным, несмотря на то, что ей шел уже двадцать четвертый год и у нее не было состояния. Она была очень хороша собой, кроме того, в ней была какая-то изюминка, что неизменно привлекало внимание; она получила хорошее образование, у нее был прекрасный характер; она не была слишком жизнерадостной и подвижной, зато у нее был сообразительный ум и острый язычок; из-за излишней сдержанности она иногда казалась немного холодной, но ее изящные манеры обеспечивали ей прием на любом уровне. К глубочайшему сожалению ей не понравился ни один из ее поклонников настолько, чтобы поощрить его ухаживания; но теперь, когда

она за четыре года никого не нашла, ожидалось, что она не отвергнет серьезного предложения, опасаясь остаться в старых девах.

На это по крайней мере надеялась ее тетушка, пригласив ее на целый сезон в Лондон. Леди Трент, которая была к ней по-настоящему привязана, сделала все, что могла, для своей племянницы, представив ее в свете, даже была с ней на одном из королевских салонов, но все напрасно. Анцилла не хотела выходить замуж иначе, как по любви, и до встречи с Совершенным ее сердце ни разу не затрепетало. Не желая выходить замуж и не собираясь ни быть лишним ртом в доме брата, ни сидеть на шее у дяди, она пришла к своему трудному решению, несмотря на бурные протесты своих родственников и полностью осознавая, что, решившись стать учительницей, она отказывается от света. Это было не просто, но она понимала, что это неизбежно, и, когда она приняла пост, предложенный ей миссис Климпинг, то решительно оставила позади все светские развлечения и превратилась в примерную гувернантку. К тому времени, как ей посчастливилось сменить свой пост в Бате на нынешнюю более высокооплачиваемую и привилегированную должность, она уже смирилась с недостатками своего положения. Прошло совсем немного времени, и ее положение чудесным образом изменилось, но, как ни старались новые работодатели, чтобы она почувствовала себя членом семьи, скромность и здравый смысл вместе с чувством приличия удерживали ее от того, чтобы переступить невидимую черту, проведенную ей для самой себя. Ее место было в тени, она была готова выполнять любую необходимую работу, но не хотела быть на авансцене. Если миссис Андерхилл была не в настроении, она с готовностью сопровождала Теофанию на прием, где занимала свое место среди остальных компаньонок юных дам; но когда время от времени она получала приглашение сама, она была тверда в своих отказах. До тех пор, пока на сцене не появился Совершенный. За те две недели, которые прошли с момента их первой встречи, – или это случилось за первые несколько минут? – он нарушил ее спокойствие, смутил ее решимость и совершенно сокрушил ее внутренний комфорт. Она привыкла считать себя рассудительной женщиной с уравновешенным умом и спокойным характером; но с тех пор, как он приехал в Йоркшир, ощущение такого счастья, что у нее перехватывало дыхание, сменялось периодами сомнений и уныний. Ее сердце до этого никогда не приходило в противоречие с разумом – теперь же они были в постоянном конфликте: когда разум предупреждал ее быть осторожней, сердце – посылало осторожность и благоразумие ко всем чертям.

Ее рассудок жестоко боролся с ее желанием принять приглашение на бал леди Коулбатч. Спокойная, уравновешенная, правильная мисс Трент, которая давно переросла свою детскую любовь к танцам, отчаянно хотела поехать на бал. «Всего лишь разочек! – уговаривала она себя. – Что плохого может произойти? Даже миссис Андерхилл уговаривает меня принять приглашение. У меня же есть голова на плечах!»

Ее же уравновешенный разум безжалостно отвечал ей:

– У тебя нет головы на плечах. Ты хочешь поехать на этот бал, потому что там будет сэр Уолдо, и, если у тебя осталась хоть крупица здравого смысла, ты выбросишь эти мысли из головы, пока окончательно не потеряла покой.

Сердце выиграло это сражение. Она отправилась на бал, собираясь вести себя с предельной предусмотрительностью, но как только она уложила волосы в свою прежнюю прическу, вся ее предусмотрительность тут же улетучилась. Она снова почувствовала себя молоденькой девчонкой, собирающейся на свой первый бал.

Это ощущение безрассудства, усиливаемое огнями, веселым смехом и музыкой, росло с каждой минутой. Ей еще хватило благоразумия заколебаться, прежде чем принять приглашение сэра Уолдо на первый танец, но он быстро сломил ее сопротивление. На этом ее благоразумие закончилось. Она почувствовала себя на седьмом небе от счастья при мысли о том, что ее специально искал в зале мужчина, которого она выбрала, и когда он снова пригласил ее на вальс, она больше не сомневалась. Он был рядом с ней и во время ужина, а когда они вышли в сад посмотреть на фейерверк, он сам накинул ей на плечи шаль. Она была настолько очарована, что не замечала, что происходит вокруг, и совсем не думала, какое впечатление производит на матрон, следящих за ней завистливыми взглядами, и была совершенно шокирована, когда по едкому замечанию миссис Баннингхэм до нее дошло, что эта леди, как и некоторые другие, уверена, что она расставляет сети Совершенному, желая заполучить его в мужья. Она понимала, что та говорит это со злости, но готова была провалиться сквозь землю, и когда леди Коулбатч, смеясь, погрозила ей пальцем: «Опасно флиртовать с сэром Уолдо! Ай-я-яй, мисс Трент!» – от ее радостного оживления не осталось и следа и все страхи и сомнения вновь завладели ее душой.