Верхом на портфеле.
Шрифт:
— Не жирафа, а бизона, — поправил его Никита.
— Ну неважно, кого они дразнят, — отмахнулся Вадик. — Главное — хорошенько испугаться. Тогда можно и мировой рекорд поставить.
— Не верю! — сказал я ребятам, шмыгнув носом. — Всё это выдумки, так не бывает.
— Чего не бывает? — не понял Вадик.
— Что человек может от страха трёхметровый забор перемахнуть! — серьёзно заявил я. — Всё это сказки и небылицы!
— А вот и не сказки! — обиделся Вадик.
— Главное — хороший разбег, — продолжал настаивать я. — Если как следует разогнаться, то можно какой хочешь
— Ребята! — позвал Дима. — Пошли скорее, учитель физкультуры давно ждёт.
— Сейчас я этому козлу покажу, — твёрдо решил я. — Как прыгну через него, не хуже любого йога!
Но козёл оказался не настоящим, а спортивным. Да и на козла он был вовсе не похож. Пень какой-то с ногами. И почему его только козлом назвали?
— Рыжиков, прыгай! — приказал строгим голосом учитель физкультуры Валентин Васильевич.
— Сейчас, сейчас… Главное — это хороший разбег, — побормотал я и, обернувшись к ребятам, сказал: — Сейчас в два счёта перепрыгну этого фальшивого Козла.
Изо всех сил разбежался, оттолкнулся и… растянулся на полу.
Смеялся надо мной весь класс.
После уроков мы вышли из школы, но не успели пройти и нескольких шагов, как услышали страшный крик:
— Спасайтесь! Бегите! Бешеная собака!
Все бросились врассыпную.
Мы с ребятами со всех ног рванули к забору, а за нами по пятам гналась лохматая, грязная собака с соседнего двора, которая уже целый месяц держала всю округу в страхе.
Забор был чуть выше меня, но я перемахнул преграду в одну секунду, словно он был мне по колено. Собака оказалась небольшой и потому не смогла перепрыгнуть следом. Хотя явно хотела кого-нибудь из нас цапнуть.
— Уф, зверюга! — с облегчением выдохнул Никита. — Ещё чуть-чуть и прокусила бы мне ногу.
— Видели, как ловко мне удалось забор перепрыгнуть? — похвастался я. — Не хуже любого спортсмена. А почему? Потому, что хороший разбег взял.
— Так ты просто бешеной собаки испугался, — засмеялся Вадик. — Я же говорил, что тренироваться нужно по системе йогов.
— Такая собака похуже дикого бизона будет, — почесал затылок Никита. — Если каждый день она нас тренировать станет, то, пожалуй, по физкультуре у всех сплошные пятёрки будут!
Пятёрка на двоих
Я — Семён Рыжиков, и у меня много друзей. Но больше всего я дружу с моим одноклассником Пашкой. Он мой самый верный друг. Мы с ним уже давно решили, что, когда вырастим, рванём во Францию и наймёмся служить в королевский дворец мушкетёрами. Как Д'Артаньян и его верные друзья: Атос, Портос и Арамис.
Нам мушкетёры очень нравятся, потому что они всегда друг друга из беды выручали и делились всякий раз последним куском хлеба. Вот и мы так же делаем. Если у Павлика две конфеты в кармане лежат, одну он обязательно мне отдаст.
Вчера, например, мы с ним договорились поделить пополам всё: фломастеры, ручки, карандаши, пластилин. Раз уж мы мушкетёры — то всё должно быть поровну,
— А давай ещё и отметками делиться, — предложил Пашка.
— Отметками? — не понял я. — Давай, а как?
— Ну, например: получишь ты пятёрку по математике, и будет это не только твоя пятёрка, но и моя тоже. И наоборот, моя пятёрка будет твоей.
— Ничего не понимаю, — честно признался я.
— Смотри: любую оценку ставят в дневник того, кто отвечает у доски, правильно?
— Да.
— А родители вечером дневник проверяют, верно?
Я согласно кивнул.
— Ну так вот, сначала ты нашу общую пятёрочку своему отцу покажешь, а потом я эту же самую отметку моему папе покажу.
— Ты что, забыл, на дневнике фамилия на обложке? — напомнил я. — Нас предки сразу на чистую воду выведут.
— Не выведут, — отмахнулся Пашка. — В том-то и весь секрет. Родители никогда на обложку дневника не смотрят. Главное — дневник раскрытым подавать, а остальное — дело техники. Я давно заметил: как только мой отец видит в дневнике пятёрку или четвёрку, он сразу в улыбке расплывается и больше ничего перед собой не видит, тем более обложку дневника.
— Здорово! — обрадовался я. — К тому же почерк у нас с тобой похожий, родная мать не различит.
— Правильно, я о том и говорю! — обрадовался Пашка. — Я даже продумал, как мы с тобой дневник будем друг другу передавать.
— Как?
— Элементарно! Мы ведь с тобой не просто в одном доме живём, а в одном подъезде. И твоё окно под моим, только на два этажа ниже, — напомнил Пашка.
— А ты не забыл, что прямо подо мной живёт наш физик? — грустно вздохнул я. — Стоит мне по физике двойку получить, как родители сразу об этом узнают. Они с Петром Ивановичем по утрам в лифте встречаются. И он наверняка об этом сообщит.
— Ты не отвлекайся! — деловито прервал меня Пашка. — У меня дома ведро есть железное, которое и послужит нам секретным почтовым ящиком.
— Это как? — удивился я.
— Допустим, ты получил пятёрку и показал свой дневник отцу. Он тебя похвалил и пошёл смотреть телевизор или газету читать. А ты сразу стучишь по батарее три раза.
— Для чего?
— Это будет наш условный сигнал, как у шпионов в кино, — объяснил Павлик. — Потом кладёшь в ведро дневник и опускаешь его мне на верёвке. Я его перехвачу и покажу своему отцу. А потом ты точно так же дневник поднимешь обратно к себе. Чего тут ещё думать? Здорово, правда?