Верховная жрица

Мэрфи Уоррен

В конце концов это не имело значения. Оба вынуждены были покинуть этот чувственный мир.

Римо бродил среди отброшенных взрывом тибетцев в поисках министра государственной безопасности. Но Чиун уже нашел его. Оглушенный министр все еще сжимал в руке неопровержимое доказательство своей вины – радиопульт.

Бессвязно стонавший министр поднял голову, глаза его немного прояснились.

– Главное было – сохранить лицо, – выдохнул он. – Отныне Тибет всегда будет принадлежать Китаю.

– Своего лица ты, во всяком случае, не сохранил, – возразил

Чиун, и его пальцы с длинными ногтями заплясали перед глазами министра. Когда они кончили свое дело, там, где была плоть, осталась только кость, а на земле валялись полоски мяса и кожи, которые некогда были лицом китайца.

Министр государственной безопасности понял, что произошло что-то ужасное. Он хотел коснуться руками своего лица, но обнаружил лишь гладкие кости. Глаза его в белых глазницах расширились, изо рта, казалось, через миг вырвется душераздирающий вопль.

Но тяжелый ботинок Римо вбил так и не вырвавшийся вопль обратно в разбитую костяную маску – уже не лицо и не череп, а скорее подобие чаши с белым гравием.

– Надеюсь, в будущей жизни тебе повезет больше, – резко бросил Римо.

– Человек, который пожертвовал ребенком для достижения своих гнусных целей, не заслуживает будущей жизни, – сплюнул Чиун.

– О'кей, – согласился Уильямс. – Нам, пожалуй, пора выбираться отсюда.

Никто не пытался их остановить. Правда, когда учитель с учеником подошли к турбовинтовому самолету, двое китайских солдат имели неосторожность взять ружья на изготовку.

Римо с Чиуном ударили одновременно: вогнали приклады в плечи, сломав и то, и другое. Остальные солдаты тут же утратили всякий интерес к незнакомцам.

– Ты можешь управлять этим самолетом? – спросил Римо у Кулы, пропуская в открытый люк Чиуна.

– Посмотрим, – пожал плечами Кула, поднимаясь на борт.

В следующий же миг пилот вылетел из самолета без крышки черепа и мозгами наружу.

Двигатели были уже запущены. Все быстро расселись по местам. Кула прибавил оборотов. Самолет двинулся вперед, развернувшись, выехал на взлетную полосу. Моторы взревели на полную мощность.

Тибетцы разбежались в разные стороны, а самолет, оторвавшись от земли, направился к ближайшим горным хребтам.

Их даже не пытались преследовать. Вот уже и Лхасская долина позади, они летят над бесконечными тибетскими горами. Но ни один реактивный самолет или вертолет не преградил им путь.

Когда кончилась зона лесов, Кула, оторвавшись от своих приборов, крикнул:

– Я высажу всех вас в Индии.

– А сам-то ты что будешь делать?

– Мы с Лобсангом будем продолжать поиски бунджи.

– Что?!

– В момент своей смерти, – глухо проговорил Лобсанг, – дух бунджи-ламы вошел в тело ребенка. Этого ребенка нам и предстоит найти. На мне, как на последнем из Безымянных Почитателей, Провидящих Свет Во Тьме, лежит обязанность найти новое тело бунджи и водворить его на Львиный трон.

– А я буду помогать ему, ибо Болдбатор Хан объявил, что Китай должен предоставить Тибету свободу, – объяснил Кула.

– Я

тоже буду помогать, – вызвался Бумба Фун.

– Я не буду путешествовать вместе с кхампой, – поклялся Кула.

– Простой лошадник-монгол никогда не сможет отыскать бунджи, – заявил Бумба Фун.

– Вы никогда не прекращаете поиски? – удивленно пробормотал Римо.

– Мы буддисты, – хмыкнул Кула. – Нам только надо быть в назначенный час в назначенном месте, и этого уже достаточно, чтобы нас осенили великая слава и добродетель.

– Похоже, у вас все будущее распланировано, – заключил Римо и приблизился к Чиуну, который расположился в самом хвосте самолета.

– Ну и достанется же тебе от Смита! – предостерег он мастера.

– Предоставляю тебе все полномочия для дачи официальных объяснений. От имени рода Синанджу, – махнул рукой Чиун. – Можешь говорить все что заблагорассудится.

– Но я ничего не знаю! – запротестовал Римо.

– По крайней мере ты признаешь, что ничего не знаешь, – буркнул учитель.

Они молча уставились в иллюминатор, глядя, как под крыльями самолета разворачивается бесконечно огромный Тибет.

– Итак, – чуть погодя спросил Римо, – кто такой этот Гонпо Джигме?

– Я объясню тебе, когда мы покинем Тибет, – обронил Чиун, чуть ли не уткнувшись лицом в стекло. – Но не раньше.

– Почему не сейчас?

– Позже объясню и это.

До самого конца полета Уильямс не мог вытянуть из Чиуна ни слова. Странно, очень странно!

Но не менее странно выглядел и пейзаж внизу. Он казался чрезвычайно знакомым. Особенно одна круглая горная вершина около индийской границы. Поверхность ее разрезала глубокая впадина. Римо глаз не мог от нее оторвать – настолько знакомой казалась ему эта впадина!

После того как горная вершина скрылась из виду, Чиун окинул своего ученика каким-то непривычным взглядом. И тут же отвернулся.

Глава 39

Через три дня Римо Уильямс уже говорил по телефону с Харолдом В. Смитом из своей массачусетсской квартиры.

– Президент наконец успокоился, – сообщил Смит.

– Вы хотите сказать, Первая леди успокоилась, – поправил Римо.

– Кризис как будто предотвращен. Китайцы пытались обвинить Вашингтон во вмешательстве в их внутренние дела, но когда Президент указал, что Скуирелли Чикейн, которая формально была гостьей Пекина, погибла при весьма подозрительных обстоятельствах, они сразу же сбавили тон.

– Ну и что?

– Очаги тибетского сопротивления подавлены. Проведены массовые казни. Жертвой одной из них, к сожалению, пал наш доверенный человек в Лхасе – Бумба Фун.

– На родине у него много тезок.

– Хорошо, что этот инцидент не перерос в открытое восстание, – сказал Смит.

– Этого и не произошло бы, – пожал плечами Римо. – Убеждения не позволяют тибетцам сражаться. Пока их убеждения не изменятся, они так и останутся под китайским игом.

– А вы выяснили, почему Чиун вмешался в тибетские дела?