Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
Короче, какая-то библейская история с этим Ермолаевым получилась — про «змеюку, пригретую меж грудей»!
Глаза боятся, а руки делают!
С целью омолодить командный состав, издаю приказ — имеющий силу закона, об возрастном ограничении государственной службы. Теперь, офицеры в мирное время могут служить лишь до 45 лет, а генералы до 55-ти. В военное время же — им по «пятёре», накидывается сверху. Для гражданских же чиновников, службу установил вне зависимости от «времени»: вплоть до коллежского советника — не старше 50-ти лет, от статского советника и выше — до 60-ти.
Конечно, в войсках острая нехватка
Кроме всего прочего, это бы подняло мой «рейтинг» в глазах молодых, амбициозных офицеров и генералов — которые разом бы «поднялись» на освободившиеся места.
Сразу, такой хай-вай поднялся…
МАМА, НЕ ГОРЮЙ!!!
Боженька милосердный, верни меня обратно в «чёрный тоннель» — со светом в его конце… Здесь я, никакого «просвета» не вижу — впереди один лишь сплошной мрак, как в жоп…пе у афроамериканца.
Захотелось, плюнуть на всё, сбрить ещё и усы и, по примеру Керенского переодевшись бабой, сбежать куда-нибудь в Аргентину — где все в «белых штанах» и, всем всё пох…уй!
Однако, понимаю — далеко не убежишь!
Приходилось лично изучать списки высших офицеров и генералов и по одному увольнять. Первым был…
Вот бы на кого, никогда не подумал! Ведь, такая «надежда и опора» Престолу в моих глазах… Был.
…Дождавшись завершения Вильненского сражения, был вызван в Ставку и арестован генерал Рузской. Ему инкриминируется служебное преступление — невыполнение приказа вышестоящего начальника, повлекшее особо тяжкие последствия.
Его я определённо собираюсь повесить, о чём не скрывая говорю…
Также, были арестованы уже находящиеся в Могилеве генералы Янушкевич и Данилов: бывшие начальник штаба и главный квартирмейстер у прежнего Верховного Главнокомандующего — Великого Князя Николая Николаевича.
Первый обвиняется в военных преступлениях — депортациях, выселениях и прочих «прелестях» эвакуации этого лета, с Привислинского края, Западной Литвы и Галитчины.
«Статью» соответствующего кодекса «О военных преступлениях», мы с моим юрисконсультом Ястржембским только-только написали и я её утвердил своей «малой гербовой печатью» и, хотя — «закон обратной силы не имеет», Янушкевича я тоже повешу… Ничего, полковника Мясоедова — тоже с нарушениями вздёрнули! Так, что — прецедент есть.
Генерала Данилова я хочу судить за то, что во время этой самой «эвакуации» — он допустил бардак на коммуникациях и так угробил железные дороги в западной части европейской России, что это придётся расхлёбывать очень долго. Приговорю его к повешению, а там помилую — одного из трёх! Есть у меня на этого Данилова, одна очень интересная задумка…
Опять же — «популярности» среди генералитета, мне это не прибавило! Генералы, целыми толпами покидали фронты и тыловые учреждения, приезжали в Ставку и ходатайствовали за «безвинных жертв» моих репрессий — огульно очернёнными в императорских глазах, газетными писаками.
Естественно, ущучив в чём суть — я таких к себе на аудиенцию и близко не подпускал!
Всех, кроме одного — прибывшего «просить» самым первым… Угадайте с трёх раз — кто?
Правильно!
Генерал Иванов, благообразный, осанистый старик, уже со всеми признаками старческих заморочек — «настучавший» в своё время на Рузского и, с чьей подачи началась эта история, приехал ко мне и попросившись на приём, слёзно просил меня за жертву своего доноса.
Эдакий, «голубой» стукачишко!
Я, от неожиданности взбесился с первых же его слов, внешне оставаясь спокойным:
— Вы какого года, Ваше Высокопревосходительство?
— …??? Извините, Ваше Императорское Величество…?
— В каком году родились, спрашиваю?
— В лето, одна тысяча восемьсот пятьдесят первого года от Рождества Христова…
— Оооо!!! Так, Вы у нас ещё битву при Ватерлоо помните! С «Законом об возрастном ограничении государственной службы» уже знакомы?…Тогда поздравляю — Вы будете ПЕРВЫМ!!! Немедленно распоряжусь, что все имперские историки, внесли ваше имя в так сказать — «скрижали».
Генерал, не успел и глазом пару раз моргнуть, как я уже вписал его славное — ещё при Аустерлице, имя в стандартный бланк и, «подмахнул» его. Встав, я торжественно вручил документ и торжественно сказал:
— Благодарю за многолетнюю безупречную службу нескольким поколениям российских императоров — моих предков, Николай Иудович и, давай «до свиданья»!
Пожав руку, я проводил пенсионера дверей купе-кабинета, на прощанье ласково сказав:
— Рузского, я всё равно — за то или иное, повешу. Но, если Вы откажитесь от своих показаний, господин пенсионер имперского значения — то, будете отданы под суд за лжесвидетельство… А там — как знать! Оно Вам надо?!
Думаю, этот «сын Иуды» ушёл от меня в полной убеждённости — что «оно» ему и, на фиг не надо!
Больше, подобных «ходоков» не было: все они тотчас разъехались — генеральская очередь на аудиенцию к Царю, вмиг рассосалась бесследно…
Русская Императорская армия, после такой отставки боеспособность не потеряла — а как бы не наоборот: «в реале», сей стратег конкретно аблажается во время декабрьского бестолкового наступления у реки Стрып [207] — потеряв полтора десятка тысяч человек, без всякой видимости хоть малейшего успеха.
207
Г.г. не знает, что кроме всего прочего, генерал Иванов отличился ещё кой-какими «делишками»: во второй половине июня 1915 года на посту главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта он «…дал распоряжение главному начальнику Киеского Военного Округа взять из числа немцев-колонистов заложников, большей частью учителей и пасторов, заключив их до конца войны в тюрьмы (соотношение: 1 заложник на 1000 человек населения). Также предписывалось реквизировать у населения колоний всё продовольствие, оставив лишь небольшую часть до нового урожая, а в места компактного проживания немцев поселить беженцев. За отказ выполнить это распоряжение заложникам угрожала смертная казнь. Это редчайший в истории пример, когда заложников брали из числа собственного населения».
Так что, по сути — я спас жизни этим людям, чем неимоверно горжусь.
Опять же, «в реале» генерала Иванова снимут с должности заведующего Юго-Западным фронтом в марте шестнадцатого года — заменив его генералом Брусиловым. Благодаря мне, этот прославленный русский генерал (по мнению многих читанных мной историков — лучший русский генерал периода Первой мировой войны), на полгода раньше примет эту должность и, значит — будет иметь возможность лучше подготовиться к своему знаменитому «прорыву».